Интервью с дост. Рене. Часть I.
Стремление к переменам
В 1996 году в монастыре Копан в Непале состоялась беседа Дост.Рене Фёси и Дост. Робины Куртин, где Досточтимый рассказал о своем 2.5 годичном затворничестве в ретритном центре Осел Линг в горах Сьерра-Невада в Испании.
Часть 1
Д.Робина: Рене, расскажите, почему вы отправились в затворничество?
Д.Рене: Я полагаю, в какой-то момент, когда человек изучает Дхарму, ему хочется, чтобы опыт стал более глубоким, хочется прочувствовать его вкус. Это основная причина, по которой я решил провести более длительный ретрит. Когда возникла эта идея, лама Сопа Ринпоче сказал: «Это очень хорошая идея, однако сначала выполни девять предварительных практик». У меня была возможность провести трехлетний ретрит с группой из Кагью, но Ринпоче сказал, что полезнее провести одиночный затвор. Мне тогда было 22 года, к трехлетнему ретриту в группе я был готов, а вот провести затвор в одиночку, к этому я тогда готов не был.
Девять предварительных практик заняли у меня в общей сложности семь или восемь лет, потому как некоторые из них трудно организовать, например, создание ца-ца или поднесение чаш с водой. Я выполнял эти практики в условиях ретрита, а в промежутках учился в монастыре Наланда во Франции.
Что, мне кажется, важным — это тщательная подготовка перед затвором, ясное понимание того, что вы делаете; понимание того, к чему вы устремлены, какую практику выполняете, чтобы все наставления вам были понятны, также важно знать противоядия от проблем, в случае, если они возникнут. Тогда, пребывая в затворе, вам не потребуется особой помощи от учителей. Вам все должно быть совершенно ясно. Я нахожу это очень полезным. Наконец, я был готов приступить к самому ретриту. Сам я предпочел бы тогда провести его на востоке в силу благословения тех мест, но это было сложнее с точки зрения организации виз, поэтому я приехал в Осел Линг в Испании.
Д.Робина: Вы проводили не «Великий ретрит»?
Д.Рене: Нет, я проводил затвор другого типа. Утром я занимался молитвенной практикой, например, читал Лама Чопу (Гуру Пуджу) или Гуру-йогу ламы Цонкапы. Я менял их время от времени местами, чтобы ум не заскучал. Затем я медитировал на темы ламрима, этапы пути к просветлению. А после обеда я занимался стадией зарождения йоги божеств.
Д.Робина: И так каждый день?
Д.Рене: Да, каждый день.
Д.Робина: То есть, у вас не было обязательств?
Д.Рене: У меня не было фиксированных обязательств выполнять определенную практику. Идея затвора заключалась в том, чтобы хорошо освоить весь путь. В итоге основной упор в ретрите был сделан на развитие концентрации, так как я чувствовал, что это ключевой момент. Если у вас нет хорошей концентрации, вы ничего не добьетесь. Если вы хотите глубже погрузиться в предмет, для этого потребуется хорошая концентрация.
Д.Робина: Каким образом вы это осуществили?
Д.Рене: Для начала, я тщательно изучил объяснения по развитию однонаправленной концентрации- шаматхи. У меня были записи учений геше ламы Кончога из Копана, наставления из книги Ген Ламримпы, и «Освобождение на вашей ладони» Пабонки Ринпоче. Я использовал все три.
Обычно я практиковал медитацию сосредоточения в контексте садханы. Каждый раз, когда в тексте говорилось о растворении гуру в сердце, я делал паузу и медитировал на этом, либо на ясной природе ума, либо на пустоте, беря что-то из этого в качестве объекта медитации сосредоточения. И также на стадии порождения божества.
Д.Робина: Какая продолжительность сессий у вас была?
Д.Рене: Вообще, сессия занимала весь день, так как я просто медитировал до тех пор, пока мой ум был свеж. Когда ум уставал, я делал перерыв на пятнадцать- двадцать минут, немного гулял, а затем возвращался к сессии, к тому моменту садханы, на котором остановился прежде. Таким образом, моя садхана могла занять весь день и весь вечер.
Д.Робина: В основном, получается, вы проводили одну сессию?
Д.Рене: Да, но с перерывами.
Д.Робина: Вы сами решили делать таким образом?
Д.Рене: Да, я просто так решил.
Д.Робина: А сколько из этого времени вы пребывали в сосредоточении? Можно ли сказать, что она все возрастала?
Д.Рене: Акцент не делался на продолжительности концентрации. В основном мне было важно качество сосредоточения: сначала определяешь объект медитации, пребываешь на нем; затем поддерживаешь осознанность, наблюдающую за тем, не возникли ли возбуждение или притупленность, и в том или ином случае далее применяется противоядие. Далее, когда ум уже может стабильно пребывать на объекте, никуда не отвлекаясь — успокоиться, остаться, закрепиться в этом состоянии.
Когда вы только начинаете затвор, проявляется множество отвлекающих факторов: воспоминания о том, что вы раньше совершали, ваш опыт общения с людьми: родителями, родственниками. В течение первых шести месяцев все эти образы всплывают во время практики. Все, что вы делали, о чем говорили. Поэтому важный момент тут — это отпустить прошлое.
По прошествии шести месяцев, поскольку новой информации не поступает, ум сам по себе успокаивается, без особых усилий, просто из-за отсутствия информации. Так, вы естественным образом обретаете некоторый умственный покой, ничего особенного для этого не предпринимая. Но в уме возникают и другие проблемы. Поначалу вы знаете причину возникшего воспоминания, но постепенно начинает казаться, что всплывают вещи более глубокие, а причины вы не помните. Так у вас возникают разные настроения, и это немного затруднительно, потому что вы не знаете их точной причины. Но вы знаете, что это какой-то прошлый опыт, который всплывает, и который вы очищаете.
Д.Робина: Можно назвать этот опыт омрачением (заблуждением)?
Д.Рене: Омрачение? Нет, я бы не сказал так, или разве что, в том смысле «омрачение», что это не ясность [ума]. Это может быть состояние умственной притупленности или сонливости, это может проявляться как настроение; не обязательно как желание, привязанность или гнев. Например, это может быть некоторая тяжесть в уме, или отсутствие энтузиазма, ум словно опустошен, а у вас нет для этого никаких видимых причин, это просто происходит. Или беспокойство, такое, что вы не можете сидеть, вам нужно постоянно ходить. И кажется, что для этого всего вроде бы и нет причин. Также бывают моменты великой ясности, великой прозрачности. И сложность тут в том, что вы не видите прямой причинно-следственной связи между тем, вашим выполнением практики и этими состояниями ума. Они просто происходят. И в этом случае нужно просто отпустить и принять их. По крайней мере, так было со мной, я не знаю, как обстоят дела у других людей.
Д.Робина: О чем это для вас свидетельствовало?
Д.Рене: Мне это все говорит о том, что духовная практика — это весьма долгое путешествие, не то, что вы осуществите за несколько лет или даже за несколько десятков лет. Это то, на что потребуется вся жизнь, тридцать, сорок лет постоянной работы, в действительности даже много жизней. Иногда на западе мы полагаем, что после нескольких трехлетних ретритов мы станем ламой или почти Буддой! Но мы же работаем с привычками, накопленными с безначальных времен — это не просто привычки этой жизни. Это глубоко укоренившиеся способы поведения, способы видения жизни, и все эти концепции не могут быть проработаны всего лишь несколькими годами затвора.
В любом случае, подобная практика, если вы рассуждаете о ней таким образом, делает вас более реалистичными. Ум при таком отношении становится более расслабленным, более счастливым. Порой ум может стать очень несчастным, если все время думать: «О, я должен добраться [до цели] быстро, быстро, быстро». Когда же вы чувствуете, что у вас достаточно времени, и каждый момент вы делаете все хорошо, каждое мгновение вы стараетесь делать то, что в ваших силах, это дает вам некоторое умиротворение. Конечно, для тех, кто много практиковал в предыдущих жизнях все несколько иначе. Но для обычных людей, я думаю, для этого требуется время.
Это совершенно точно, что Дхарма работает, если применять ее на практике; вы действительно получаете определенный опыт. Это ключевой момент. Человек обретает гораздо более глубокое понимание самого себя. Вы становитесь честны с самим собой. Вы больше не перекладываете все на кого-то другого. Так что эти знания весьма интересны. Но важно помнить, что нет ничего стабильного и постоянного; не думайте, что вы достигли какого-то уровня и больше никогда не деградируете, не откатитесь назад. Вы обретаете опыт, но этот опыт опять же зависит от той благоприятной ситуации, в которой вы находитесь- условий ретрита. И конечно, если вы не можете поддерживать эти условия, ум снова быстро откатится на прежний уровень (деградирует).
Д.Робина: Не могли бы вы поделиться, какого до уровня из девяти стадий сосредоточения вы полагаете, что дошли?
Д.Рене: В какой-то момент, я думаю, что дошел до четвертой или пятой стадии. Но опять же, это не нечто стабильное. Это утрачивается очень быстро, если не практикуете какое-то время. Также есть зависимость и от погоды, и от пищи, которую вы едите. Сейчас я уже знаю, как вернуться к этому состоянию, но у меня это не всегда получается. Но даже уже на четвертой или пятой стадии определенно есть чувство удовлетворения, которое заполняет ум, стабильность ума. Радость, которая не зависит от чувственных объектов. Удовлетворенность, которая приходит от прекращения омрачений. Как сказано в учениях, концентрация препятствует возникновению омрачений.
Д.Робина: То есть, вы не испытывали невероятного экстаза ума и тела?
Д.Рене: Нет, пока нет! Я думаю, это приходит уже на восьмой или девятой стадии [стадии развития шаматхи]. Но добравшись до четвертой или пятой стадии, вы понимаете, как же обычно ваш ум взбудоражен, даже когда кажется, что он спокоен. И вот когда это возбуждение утихает, когда ум действительно отдыхает, это так освежает. Это то, чего у вас никогда не было раньше.
Д.Робина: Вам потребовалось два с половиной года, чтобы дойди до этой стадии?
Д.Рене: Нет, я думаю, это произошло месяцев через шесть.
Д.Робина: Вы не продвинулись дальше в следующие два года?
Д.Рене: Нет.
Д.Робина: Вы делали что-то не так?
Д.Рене: Я думаю, это было связано с местом. Это мое личное ощущение. В определенный момент я стал очень, очень восприимчив к окружающей среде: машины и люди, приезжающие и уезжающие, — все это очень мешало. И еще погода: если сильный ветер, сосредоточение ослабевает. Есть много подобных условий, которые сильно влияют на медитирующего.
Д.Робина: В моменты, когда ваша концентрация была хорошей, как долго вы могли оставаться в этом состоянии?
Д.Рене: Думаю, от получаса до часа. Ограничение в основном было связано с телом, болью в теле — это отвлекало.
Д.Робина: Многие из нас на западе полагают, что однонаправленная концентрация- это нечто далекое, недостижимое. Мы думаем, что это невозможно.
Д.Рене: Я думаю, что главное в вопросе развития сосредоточения — это хорошо знать сам метод его развития. Очень важно предварительно хорошо изучить метод. Многие люди могут сидеть в медитации по многу часов. Они могут сидеть, физически, однако в действительности их ум все время куда-то отлетает. Во время ретрита стало ясно, что на самом деле гораздо лучше сделать пять минут хорошей медитации, чем полчаса просто сидеть, в то время как ум куда-то отлетит.
Д.Робина: Отстранится.
Д.Рене: Именно так, отстранится от дел. Очень легко дойти до такого притуплённого состояния ума, потому что ум естественным образом впадает в полусонное состояние. Ведь действительно возникает ощущение благополучия, вам уютно, вы ощущаете, что все в порядке, и вы остаетесь самодовольно в этом состоянии. Но это не совсем чистая медитация. Главное в самом начале получить четкие наставления о том, как выполнять сосредоточение.
Как сказано в учениях, самый первый и важный инструмент — это решимость. Решительная устремленность очень важна: «я не отступлюсь от этого объекта медитации. И если ум отвлечется, я верну его обратно к объекту. Если уснет, притупится — я разбужу его». Такая сильная решимость, это очень важно, так как без нее у вас не будет силы удерживать ум на объекте.
Далее, первый уровень — это волевое (принудительное) занятие. Потребуется много усилий, чтобы ум оставался пребывать на объекте, потому что естественным образом он хочет отвлечься. В начале сессии происходит большая борьба. «Я не буду отвлекаться». Вы держите его так крепко, порой даже перенапрягая свое тело, потому что не хотите отпустить, верно?
Постепенно, по мере развития такого принудительного упражнения вы уже можете оставаться на объекте все дольше и дольше, и тогда ослабляете напряжение, не теряя объекта. Так вы достигаете момента, когда ум по-настоящему остается на объекте, а не мечется повсюду. Таким образом все развивается, начинаясь с волевого усилия.
Обычно говорится, что нужно начинать с очень коротких сессий — три минуты, пять минут, пока вы не теряете объекта. Затем вы расслабляетесь и приступаете снова. Если работать таким образом, вы добьетесь довольно быстрого прогресса. Быстрого потому, что каждый раз, когда вы теряете объект, вы останавливаете сессию медитации, и, конечно, в следующий раз вам хочется сделать сессию подлиннее. Поэтому вы стараетесь, сделать все возможное, чтобы удержать [объект], так как если вы его потеряете, вы думаете: «О нет, надо начинать сессию заново!». Таким образом, вы обретаете, вырабатываете сильную концентрацию.
(продолжение следует)
