Алекс Берзин. Отношения с духовным наставником. Семинар. Часть 5
Поведение при общении с духовным учителем
Аудио:Алекс Берзин. Отношения с духовным наставником. Семинар. Часть 5
Правильное совершение подношений. — Что такое служение учителю. — Как правильно задавать учителю вопросы. — Западные учителя. — Вопросы и ответы.
Мы разобрали, как относится к духовному учителю с точки зрения настроя, нашего состояния ума. Теперь хотелось бы объяснить, что относиться к отношениям с учителем в контексте нашего поведения, как мы говорим и поступаем в присутствии учителя. Но наставления, которые предлагаются в текстах по этой теме, связаны не с тем, как получать учения. Эта тема обычно описывается в других текстах. То есть, здесь не перечисляются такие пункты, как сидеть с непокрытой головой, не иметь при себе оружия и не вытягивать ноги в сторону учителя или тханки с изображением будд. Однако, я думаю, всё это относиться к выражению почтения.
Когда мы рассматриваем традиционное объяснение, предложенное в этом тексте, мы находим три основных момента. Первый из них — совершение подношений. Это довольно тонкий момент. Потому что, по большому счёту, учитель не нуждается в наших подношениях, в том смысле, что Будда не нуждается в наших дарах. Будде, безусловно, не нужны наши палочки благовоний и хадаки. Когда мы говорим о совершении подношений, мы должны следить, чтобы не возникало крайности, как когда учитель говорит, что ученик должен отдать ему все свои деньги. Такие ситуации возникали в прошлом, отнюдь не только с буддийскими учителями. Учитель злоупотреблял доверием ученика. Когда я начинал учиться у Серконга Ринпоче, у меня была привычка какие-то мелочи приносить на учения -благовония или хадаки. И вскоре после этого он меня отругал. Сказал мне: “Весь этот хлам не нужен, что ты его сюда тащишь? Сколько, ты думаешь, мне нужно благовоний, сколько сотен хадаков? Если уж хочешь что-то приносить, приноси то, что мне нравится!”. А любил Ринпоче бананы. Так что если вы собираетесь что-то принести, несите то, что учителю действительно нравится или будет полезно. Если учитель придерживается определённой диеты или страдает от избыточного веса, то точно не нужно приносить ему большое количество сладостей, выпечки или конфет. Если у учителя есть какой-то уровень контроля над собой, он эти подношения отдаст следующему же гостю. Это само по себе хорошо, потому что в основе лежит желание поднести что-то учителю, но при этом старайтесь проявлять чуткость и приносить то, что учителю будет действительно полезно.
Но под этим не подразумевается, что мы должны совершать именно материальные подношения. Речь о гораздо более широкой теме — материальной поддержке учителя в целом. В классических текстах говорится, что мы должны быть готовы поднести учителю свою супругу, детей, домашний скот и так далее. Но речь не идёт о том, что мы их должны отдать в качестве рабов. Большинство тибетских учителей, по моему опыту, не привыкли жить одни, поскольку тибетцы — очень общительны, в монастырях они постоянно общаются друг с другом. Поэтому нашей стороны хорошим подношением было бы приглашение учителя на ужин, например у нас дома. таким образом мы подносим ему свою семью. То, что тибетцы всё время в одиночестве сидят в позе для медитации и медитируют — это романтический миф, который не соответствуют тому, как они на самом деле проживают в Индии. Возможно, несколько человек так живут, но большинство живёт иначе. Разумеется, они проводят дебаты, выполняют ритуалы и медитируют, но, кроме того, они очень общительны и любят общаться с друзьями, например, за чашечкой чая, шутить вместе. Они, как-никак, люди. И в равной степени правильно считать их буддами и людьми, которые нуждаются в человеческом тепле.
Я всегда привожу примеры из своего общения с Серконгом Ринпоче, потому что с ним я общался дольше всего и я лучше всего знаком с тем, как он общался с людьми. Разумеется, у всех свои предпочтения, сейчас я говорю о более старше поколении учителей, о тех учителях, которые родились и выросли в Тибете, и в своё время давали учения в Тибете. Когда мы путешествовали с Ринпоче по Италии, в Милане мы остановились в доме одной итальянской семьи. Дом был очень большой, там было много места, и все приезжавшие тогда учителя останавливались именно с этой семьёй. И это была одна из тех замечательных итальянских семей, где четыре поколения живут вместе. Бабушка замечательно готовила, это была крупная дородная женщина. И большинство лам придерживались более традиционной формы поведения, ели в своих комнатах, в своих комнатах, в одиночестве, но Серконг Ринпоче был не таким. А она заметила, что когда она готовит завтрак, Ринпоче спускается вниз, приходит на кухню в своём нижнем монашеском одеянии, то есть приходит без верхней части монашеского одеяния, садится за кухонным столом и выполняет свои практики, пока она готовит. И она говорила, что из всех лам, которые у них останавливались, Серконг Ринпоче был самым замечательным. Он был очень спокоен и очень естественно общался с семьёй, потому что по-настоящему ценил человеческое тепло и общение с этой бабушкой. Ринпоче и сам был довольно дородным. И было очень забавно, потому что когда мы уезжали, эта бабушка пришла и обняла Ринпоче и поцеловала его в щёку. все были немного шокированы, но Ринпоче это не напугало. Но я бы вам не рекомендовал так поступать с учителями, вас неправильно поймут.
Суть здесь в том, что Ринпоче по-настоящему ценил возможность жить с такой семьёй, общаться с семьёй, где четыре поколения живут вместе. Ему это доставляло удовольствие. Пятый Далай-лама в своём ламриме объясняя этот момент говорит, что всегда надо принимать во внимание адекватность места, времени и количества подношений. И то, что было уместно в древней Индии, может быть совершенно неуместным сейчас. И поэтому, чтобы понять, что было бы уместным, необходимо использовать свою чувствительность, различающее осознавание и так далее. Нам нужно поддерживать работу учителя. Мне гораздо больше нравится объяснять это так. Учитель осуществляет какие-то труды, чтобы помочь большому количеству живых существ, и эти его труды мы можем поддержать. Можем поддержать трудами, можем выполнять какие-то поручения, например, переводить для учителя, готовить для него, водить машину, помогать ему получать визы и так далее. Предоставить им время и место.
Очень часто, когда учителя приезжают на запад, люди относятся к ним с жадностью, хотят заполучить их внимание и не оставляют учителям времени, например, для выполнения личных практик, хотя большинство из этих учителей уже пожилые. И всё это — разные виды подношений. И одна из ошибок, которая иногда встречается, возникает, когда учитель заболевает, и ученика начинают говорить: “Ну, он же будда, он проявляет эту видимость только для того, чтобы нас чему то научить”, повторяют: “Лама-лама-лама”. Но это наивный и легкомысленный подход. Уместно предложить учителю отвезти его к врачу, купить ему необходимые лекарства и так далее, а не просто позволять ему страдать.
И когда вы совершаете подношение, не делайте из этого представление. Не нужно ожидать благодарностей, или что все вокруг увидят, как вы далаете эти подношения. Опять же, когда я с Ринпоче был в Италии, это было в другом городе, кто-то пришёл, чтобы с ним повидаться. Человек пообщался с Ринпоче, а затем, уходя, незаметно оставил на столе конвертс подношениями. И Ринпоче сказал, что это — очень хороший способ делать подношения, не превращая их в представление, если обстоятельства это допускают. Если же обстоятельства этого не допускают, можно просто отдать учителю подношения, но, опять же, не нужно делать из этого представление, говоря: “Какой я замечательный, какое прекрасное подношение я делаю”.
То же касается и совершения простираний. Как-то раз я был с Ринпоче в Спити, долине, близкой к границе между Индией и Тибетом. В этой долине буддизм пришёл в упадок, поэтому Ринпоче приехал туда, чтобы восстановить традиции, восстановить линии передачи и, по большому счёту, заново возвратил туда буддизм, поэтому Ринпоче там почитают почти как святого покровителя этой долины, кроме того, он там же скончался и обрёл там же новое рождение. И когда он туда приезжал, разумеется, большое количество людей хотело с ним повидаться. Перед тем, как вручить ему хадак или какие-то другие подношения, они совершали простирания. И у меня были достаточно близкие отношения с Ринпоче, чтобы он мне говорил, что думает. И ему показалось смехотворным, что люди долго ждут своей очереди, заходят в помещение и только после этого простираются перед Ринпоче, он сказал, что было бы гораздо лучше, если бы они совершали простирания снаружи, тогда бы они меньше моего времени потратили. Так что будьте чувствительны к потребностям учителя и не делайте из подношений или каких-то других видов деятельности представление, не пытайтесь показать, какой вы замечательных. Главное — ваш настрой, ваше отношение.
Далее. Второй аспект, который здесь упомянут — это также термин, состоящий из двух слов. Первый термин часто переводят как “служение”, но мне кажется, это не очень полезный перевод, на самом деле подразумевается помощь. И у этого слова два смысла. Помогать не как слуга, хотя иногда из-за того, что в Индии и Тибете общество с ярко выраженной иерархией, у нас может сложиться впечатление, что кто-то кому-то служит, но в наши времена такое служение в духе “пойди сюда, грязный слуга” не совсем уместно. Речь скорее, идёт о личном помощнике лам. Чем занимается личный помощник? Ринпоче был пожилым человеком, поэтому я помогал ему выбраться из машины или сесть в машину, вот такая помощь здесь подразумевается. Или ходил за какими-то вещами, чтобы ему самому не приходилось бегать. Такого порядка помощь.
Другое значение этого слова — приближаться к кому-то, подходить к кому-то. Вы приближаетесь к учителю, помогая ему, но другое, более общее значение этого слова — приближаться, подражая поведению и благим качествам человека. То же самое слово использовано в термине “геньен”, то есть упасака, и “ньен” здесь означает приближение, к конструктивному благому поведению, соблюдая пять обетов мирянина, мы приближаемся к тому благому поведению, которого придерживаются монахи и монахини. То же самое слово используется, когда речь идёт о длительных ретритах по практике конкретного божества. Когда мы, например, три года или даже дольше, выполняем практику одного -единственного божеств, подражая ему, приближаясь к нему с помощью визуализаций и специальных аспектов практики. Вот о таком приближении здесь идёт речь. Приближаясь к учителю, помогая ему, например, помогая ему встать, с одной стороны, а с другой — мы стараемся соответствовать, подражая тем благим качествам, которые есть у учителя. Вот это подразумевается под этим словом. Когда речь идёт о том, чтобы радовать гуру, именно это и подразумевается. Учителя радует следование указанным им практикам. Мы стараемся подражать его благому примеру.
Второе слово в этом сочетании означает выражать почтение. Опять же, возвращаясь к тому, о чём писал Пятый Далай-лама, нужно всегда принимать в расчёт время, место и уровень, объём того, в какой степени мы выражаем почтение. И очень наигранно и смехотворно выглядят попытки западных людей следовать тибетской традиции, скрючиваясь в присутствии ламы, низко наклоняясь, высовывая язык, чтобы показать, что вы не демон, что язык у вас не чёрный, и втягивать воздух с шипением, чтобы не дай бог своим дыханием не загрязнить учителя. То же касается и совершения простираний. Если учитель тибетец, и простирания составляют часть культуры, в которой он живёт, то разумеется, это уместно. Однако если учитель — выходец с запада, и ученики тоже выходцы с запада, возникает вопрос: насколько уместно совершать перед ним простирания в знак почтения? Проблема в том, что когда большинство из нас подражает тибетским обычаям или обычаям китайцев, японцев, мы делаем это довольно бездумно. Большинство из нас подражает этим действиям подобно обезьянам. Но было бы довольно смехотворно пытаться адаптировать какие-то западные обычаи. Например, в присутствии королевы мужчины кланяются, а женщины делают книксен, и это было бы довольно смехотворно. Ещё каблуками можно щелкать или отдавать честь как в армии! Разумеется, всё это не подойдёт. Думаю, эти способы правильного отношения западных учеников по отношению к западным учителям должны со временем развиться, сформироваться, потому что, рано или поздно, западные учителя должны появиться, это уже происходит.
Но есть определённые правила, которые описаны в текстах и которым мы следуем, выражая почтение. В частности, мы встаём, когда учитель заходит, не садимся, прежде чем он сядет, поддерживаем тишину, то есть не разговариваем друг с другом во время учений, выключаем мобильник. И вы знаете, что в универстетах и школах часто бывает так, что во время занятий ученика сидят и набирают смски. Это очень неуважительно, поэтому мы этого также избегаем. Так что есть разные способы проявлять почтение. Мы стараемся одеваться соответственно мероприятию. Мы не приходим в легкомысленной одежде, с большим количеством макияжа, не демонстрируем свои мышцы, всё это совершенно неуместно. Приходим вовремя, не уходим в середине занятия. Всё это — подходящие способ выражать своё уважение. И эти практики могут отличаться у разных поколений. Для старшего поколения гораздо важнее, как вы одеваетесь. Поэтому, думаю, важно делать всё, что соответствует конкретной ситуации, конкретной эпохе и конкретному месту, в соответствии с советом Пятого Далай-ламы. Вы можете посмотреть на людей, которые в качестве свиты сопровождают Его Святейшество Далай-ламу, мне и самому приходилось это делать. И мужчины в такой делегации всегда одеты в костюмы с галстуками, в знак уважения. И они этим не столько выражают уважение Его Святейшеству, хотя и это здесь присутствует, они прилично одеваются, чтобы у людей было уважение ко всем, кто сопровождает Его Святейшество, чтобы не было впечатления, что они пришли в грязной, плохо выглаженной одежде. И, разумеется, на абсолютном уровне разницы никакой нет, но это не повод к тому, чтобы думать обо всех этих вещах , обо всех этих знаках уважения на относительном уровне. Так мы приближаемся к учителю, заботясь о нём, помогая ему с одной стороны, а с другой стороны выражаем почтение, используя подходящие для этого виды поведения.
Разумеется, есть разные уровни учителей и у учителей есть разные склонности и предпочтения. Некоторые учителя очень открыты в выражении чувств, некоторые — нет. Нужно относится к этому с чувствительностью. Нужно быть в этих вопросах чуткими. Много могу примеров привести. Его Святейшество Далай-лама иногда обнимает людей, но это не значит, что вы должны подойти к нему и попытаться его обнять. Лама Еше, старое рождение ламы Еше было очень любящим, он очень часто обнимал людей. А Серконг Ринпоче никогда никого не обнимал, и его никто не обнимал, кроме той единственной итальянской бабушкой. Такой он был человек. Так что проявляйте чуткость по отношению к тому, что уместно по отношению к конкретному учителю, не руководствуйтесь исключительо собственным желанием кого-то обнять. С традициями в разных странах можно влипнуть в большие непрятности. Лирическое отступление: в некоторых странах есть традиция приветствуя друг друга, целовать друг друга в щёки. И в некоторых случаях делается только один поцелуй, в некоторых странах — два, в других — три или четыре. Причём в некоторых странах губы должны касаться щеки человека, а в некоторых — не должны. В некоторых странах это делают только мужчины и женщины, когда встречают друг друга, а, например, в арабских странах или в Турции так приветствуют друг друга только мужчины. И если в какой-то стране непраильно использовать этот обычай, то можно влипнуть в неприятности. Со мной это случалось. У человека из-за того, что его так поприветствуете, складывается неправильное впечатление. Так что лучше смотреть как поступают другие люди. Не если вы приедите куда-то в качестве учителя, а в целом полезно наблюдать за обычиями.
Третий способ, который считается наилучшим. Лучший способ вести себя по отношению к учителю — практиковать то, что он советует. Если вы просите учителя помочь вам в принятии какого-то решения, если вы просите о гадании — не ради каких-то дурацких вещей, пожалуйста не просите об этом — но если вы спрашиваете о чём-то важном, о гадании или просто о совете, подразумевается, что вы сделаете то, о что скажет учитель. В противном случае — зачем спрашивать? Бывают люди, которым не нравится ответ, который им даёт один учитель, и поэтому они идут к другому и добиваются ответа, котрый их устраивает. Знаете, иногда монетку подбрасываете, чтобы решить, как поступать и первый ответ вам не нравится, и вы говорите: “Поступлю как скажет два раза из трёх”, потом и это вас тоже не устраивает, и вы решаете: “Ну, три раза из пяти, этому совету последую”. Не поступайте таким образом. Таким образом поступать не нужно. И если вы спрашиваете, ты должны выполнять то, что вам посоветовал учитель, и после этого перед ним отчитаться: “Я поступил так, как вы советовали”. Разумеется, если учитель рекомендует вам сделать что-то, что превышает уровень ваших способностей, например, когда Его Святейшество попросил нас перевести энциклопедию Конгтрула Ринпоче, вы объясняете учителю, что это, возможно, слишком трудное задание.
Самое уместное, о чём следует спрашивать — это совет о том, какие практики следует выполнять. Но у вас должна быть готовность их выполнять и не жаловаться. Мой добрый друг, Алан Тёрнер, который скончался есколько лет назад, также был очень близким учеником Серконга Рипоче. Он был очень серьёзным практикующим, и Ринпоче его называл “мой западный йогин”. И когда пришло время ему выполнять нёндро, предварительные практики, он попросил у Ринпоче наставлений по поводу того, какие визуализации выполнять, что начитывать ,и затем выполнил всё. И при следующей их встрече, когда Ринпоче спросил: “Ну что, как продвигается?” Алан сказал: “Я сделал 80 000”. И Ринпоче спросил: “А что ты представляешь, что ты при этом начитываешь?”, и Алан ему рассказал. И Ринпоче сказал : “Нет, так дело не пойдёт, это тебе не подходит, давай-ка начинай сначала”, и дал ему совершенно другую визуализацию и другой текст для начитывания. И он всё заново сделал. Не жалуясь и не говоря: “Что же вы мне сразу не сказали?”. Он был очень хорош. Когда я выполнял ретрит по практикам долгой жизни Белой Тары, в конце ретрита выполняется пуджа с огненными подношениями, и это одна из самых сложных огненных пудж. И в рамках этой пуджи необходимо подносить, бросать в огонь стебли особой, произрастающей в Индии длинной травы, причём необходимо поднести 10000 пар таких стеблей с повторением мантры, так что это необходимо делать быстро, иначе на это уйдёт вся жизнь. И я закончил ретрит, сделал огненную пуджу. А собирать траву мне помог один монах. В итоге мы не досчитались нескольких штук до 10000, полного числа не получилось, и Ринпоче засатвил меня сделать всё с самого начала. Не ратрит, конечно, а огненную пуджу. Снова собрать 10000 стеблей. Таким образом нужно следовать советам учителя помнить о том, что у вас уже есть негласное соглашение о том, что вы не будете на учителя сердиться.
Когда вы просите о совете, не просто о том, какие практики выполнять, а о советах для собственной жизни, это для тибетской традиции не обычно. Обычные отношения не подразумевают, что вы учителю задаёте вопросы о своей личной жизни. За девять лет, которые я провёл с Ринпоче, он ни разу не задал мне ни одного вопроса о моей собственной жизни, о моём прошлом или о моей семье. Все отношения вращались вокруг того, что происходило здесь и сейчас, помимо того, как Ринпоче готовил меня в качестве переводчика и учителя. Особенно неуместно, особенно если учитель монах или монахиня, задавать им вопрос, просить совета в связи с проблемами в браке или сексуальными проблемами. Это совершенно неуместно. Буддийский учитель — это не дешёвый психиатр или психотерапевт. По традиции вы о себе не говорите, учитель говорит и даёт учения. А мы, как ученики, должны применять услышанное на практике. И если возникают вопросы по практике, мы их задаём. Или вопросы об учениях, их мы также задаём. Чтобы спросить, мы используем традиционную формулу “не возражаете ли вы, если”.
Вспоминается пример. Я дважды ездил по миру с Серконгом Ринпоче в качестве его переводчика, личного секретаря, турагента. И в конце второй поездки я спросил Ринпоче: “Не будете ли вы возражать, если я задержусь в Штатах ещё на пару недель, чтобы увидеться с матерью?”. И обычно Ринпоче отвечал : “Нет, я не возражаю”, но в этот раз он сказал: “Нет, тебе следует вернуться в Индию со мной, затем поехать в южную Индию, где будет особое собрание, особый ритуал, особое посвящение, в ходе которого будут вместе находится Его Святейшество, Линг Ринпоче и Серконг Ринпоче”. И на самом деле это был последний раз, когда все три учителя вместе присутствовали в ходе одного ритуала. И Серконгу Ринпоче показалось, что мне очень важно присутствовать на этом мероприятии. Видите, это гораздо более зрелый способ задавать вопросы. Вы не приходите к учителю с вопросом: “Что мне следует сделать?”, потому что, если вы задаёте такой вопрос, в общем-то, вам могут поручить что угодно, например, переехать в другую часть света, и это вас основательно расстроит, что, в общем-то , произошло со множеством людей. Вы не приходите к учителю со словами : “Я ничто, я ничего не знаю, скажите, что бы поделать такое?” Это незрелый формат отношений. В отношениях мы учимся не зависеть от учителя, учитель нас учит полагаться на самих себя. У вас есть собственное представление о том, что вы хотите делать на следующем этапе своей жизни, и с этим представлением вы приходите к учителю и спрашиваете, нет ли у него каких- либо возражений и если у учителя будут какие-то возражения, то он их вам выскажет.
Что до отношений между западным учителем и западным учеником, здесь, судя по всему развиваются немного другие тенденции, и поэтому мы должны адаптировать, применить традиционны опыт, потому что формат отношений между тибетцем и тибетцем, тибетцем и выходцем с запада, выходцем с запада и тибетцем или двумя выходцами с запада отличаются друг от друга. Не знаю, каковы традиции в православной церкви, но у людей, которые росли под влиянием других форм христианства, отношение к священнику в первую очередь как к пастору, как к человеку, который может дать какие-то советы по поводу семейной жизни, к нему приходят со своими проблемами, и такая модель намечается в отношениях между западными учителями и западными учениками. Модель, отличная от отношений с тибетскими учителями. Потому что с тибетскими учителями сохраняется то, что я бы назвал бы лично-безличными отношениями. Они безличны в том смысле, что учитель не спрашивает нас о нашей семье, не спрашивает, каким было наше детство, но они глубоко личные, потому что мы постоянно общаемся, взаимодействуем с этим человеком. И поэтому формат отношений между западным учителем и западным учеником по прежнему на стадии становления, он понемногу видоизменяется, и я думаю, этот формат будет различным в разных странах. Например, мои ученики в Берлине также являются моими близкими друзьями. Мы с ними вместе гуляем, ходим в кино и в рестораны, но в то же время они относятся ко мне с очень большим уважением. Однако при этом, безусловно, не совершают простираний. Поэтому всё зависит от конкретного человека.
Но вот чего следует избегать, так это историй о великом белом гуру. Многие люди склонны проецировать этот образ Великого Белого Гуру или подражать великим тибетским ламам, хотя это совершенно абсурдно. Рано или поздно западные учителя дойдут до той стадии, когда они смогут передавать тантрические посвящения, и это также пока неизведанные воды. Тот факт, что эти люди — выходцы с запада, не лишает их возможности стать великими тантрическими мастерами, как никак, тибетцы — это не индийцы, но тибетцам удалось стать великими тантрическими мастерами. Но поскольку выходцы с запада относятся с большим подозрением к западным учителям, а тибетцы с очень большим подозрением относятся к западным учителям, то если учитель становится тантрическим мастером — не в том смысле, что он разъезжает с гастролями, развешивая везде рекламу “Я передаю замечательные посвящения”, а в том смысле, что ученики его приглашают и просят даровать посвящение — то такому человеку нужно быть по-настоящему квалифицированным, и иметь разрешение собственных учителей, и не представлять это как нечто особо значимое, особо важное.
Мне очень нравится в этом плане стиль старого Серконга Ринпоче. Когда мы путешествовали, он не возил с собой никаких ритуальных инструментов, никаких дорогих принадлежностей. Поэтому когда он передавал посвящения на западе, вместо драгоценного сосуда он использовал бутылку из-под молока или бутылку из-под газировки. В некоторых посвящениях в ритуале необходимы небольшие изображения божеств и священных объектов, но Ринпоче не возил с собой эти изображения — когда они были необходимы, он их просто рисовал на бумажке. И однажды, в центре, где-то в штате Нью-Йорк, его попросили передать уполномачивающее посвящение Манджушри, и Ринпоче передал его, сидя на полу, без каких-либо ритуальных инструментов.
Так что очень важно сохранять смирение. И, думаю, для западных учителей это качество смирения — одно из самых важных. Смирение и честность. Так что относитесь с подозрением к западным учителям, которые разъезжают по миру, везде разглашая свой громкий титул, заставляя людей обращаться к ним по этому титулу, и требуя такого же уважения, которое получают тибетские ламы. Нужно изучить мотивацию таких людей. В некоторых ситуациях это может быть уместным, в некоторых — нет.
Это, собственно, всё, что я хотел вам сказать, и теперь у нас есть полчаса для вопросов.
Вопрос: Когда мы слушаем учения на уровне сутры, мы принимаем один из обетов личного освобождения, обет не врать, и, слушая объяснения о пустотности, в первую очередь говорим об отсутствии вымышленных способов существования. Однако, когда мы получаем тантрические учения и выполняем практику гуру-йоги, например шестиразовую гуру-йогу или другие практики, о которых, в том числе, сегодня упоминал профессор, мы представляем, что учитель с нами сливается. Поскольку этого на самом деле не происходит, не нарушаем ли мы таким образом свой относящийся к сутре обет не лгать?
Алекс Берзин: Нет, это не ложь, вы представляете , что это происходит, не утверждаете, а представляете. И цель здесь не поглотить учителя, подобно тому, как большое насекомое съедает маленькое. Качества тела, речи и ума учителя сливаются с нашими качествами тела, речи и ума, чтобы наше поведение, наше общение с другими людьми, наше понимание и постижение, наш образ мышления стали подобны образу мышления, поведению, постижению учителя. Не в смысле, что я стану им. Все сохраняют свою индивидуальность. Эту идею слияния нужно правильно понимать.
Вопрос: Как пратьекабудды достигают освобождения, если в конкретной жизни у них нет физического учителя?
Алекс Берзин: Мы говорим, что пратьекабудды возникают в длинные периоды времени между приходом отдельных будд, так называемые тёмные эпохи, когда учение будды не доступно. И существа, становящиеся пратьекабуддами, долгое время учатся, постигают учение под руководством учителей, но затем, рождаясь в эти тёмные периоды, продвигаются по пути, следуя своим инстинктам. Но достичь этого очень и очень непросто, потому что мы знаем, что иногда, следуя своему чутью, своим инстинктам, люди совершают совершенно безумные, новообразимые вещи. Поэтому очень сложно понять, как именно пратьекабудды отличают правильное от неправильного.
Я думаю, что знать о существовании пратьекабудд нужно для того, чтобы понимать, что сейчас — не их эпоха. Сейчас учения Будды присутствуют в этом мире, и у нас есть всё для обретения драгоценного человеческого рождения. Поэтому совершенно неправильно было бы говорить: я буду как пратьекабудда, с собственным представление о том, что правильно, а что нет. И, кроме того, мы понимаем, что в будущем будут периоды когда учения будут отсутствовать, когда учений не будет в этом мире, и укрепляем свою мотивацию начального этапа практики ламрима. Хотим накапливать причины для того, чтобы в будущем получить возможность продолжать продвижение по пути, независимо от того, будут ли в этот момент доступны учителя.
Изучая все эти темы, пожалуйста, избегайте такого антропологического подхода, когда вы думаете: “О, как интересно всё устроено”. Нужно думать о том, какую ценность эти темы представляют для нас самих, для нашей жизни. Если мы искренне принимаем прибежище в дхарме, мы полностью убеждены, что всё, чему учил Будда, предназначено для устранения страданий, что это не просто интересная информация. Или скучная информация. И затем мы спрашиваем, какова ценность каждого конкретого учения, спрашиваем себя, размышляем, стараясь это понять. Зачем Будда этому учил? И именно поэтому в махаяне существкет система толкуемого и определённого смысла. Толкуемый смысл ведёт нас к определённому, а определённый приводит к постижению пустотности.
Вопрос: В чём отличие коренного учителя в сутре и тантре?
Алекс Берзин: Не уверен, что вообще есть разница. Коренной гуру — это тот, от кого мы получаем наибольшее вдохновение. То, как мы используем образ учителя в медитациях на уровнях сутры и тантры будет различаться, но, тем не менее, термин “коренной” подразумевает, что это главный учитель, от которого мы получаем наибольшее вдохновение. Разумеется, у мастеров сутры и тантры должна быть разная квалификация, но само понятие коренного учителя одинаково и в той, и в другой системе. Разумеется, тут возникает тонкий момент, если мы получаем посвящения от разных учителей. В практике может быть сказано: представляйте своего коренного учителя, и тогда под коренным учителем подразумевается тот учитель, от которого вы получили это посвящение. И в том случае, если учитель, от которого вы получили это конкретное посвящение, не наш коренной учитель, не тот, от которого мы получаем наибольшее вдохновение, в этом случае возникают определённые трудности. Поэтому не получайте посвящения от тех учителей, с которыми вы не чувствуете сильной связи, которые вас сильно не вдохновляют, просто потому, что у учителя громкое имя, или потому что он приехал в ваш город и даёт какое-то конкретное посвящение — всего этого не достаточно для того, чтобы это посвящение принимать. Хотя некоторые учителя говорит, что если это лама, который вас недостаточно вдохновляет, вы может как бы получать посвящение от своего коренного учителя, но всё это довольно тонкие вещи. Но помните пример, который приводит Его Святейшество: если у вас много учителей — а у большинства людей много учителей — то, поскольку все они изучали разные темы и являются держателями разных линий, вы можете представлять их как разные лики одиннадцатиликого Авалокитешвары, они все должны сосуществовать в гармонии.
Вопрос: Когда профессор говорил о процессе формировании формата отношений, который будет существовать между западными учителями и западными учениками, и об отличиях от того, как взаимодействовали тибетские ученики и тибетские учителя, он упомянул такое понятие как дешёвый психотерапевт. Не мог бы он подробно объяснить. что под этим подразумевалось?
Алекс Берзин: Я под этим подразумевал, что ко мне и к другим западным учителям приходят ученики, которые начинают рассказывать о своих личных проблемах, своих эмоциональных проблемах и трудностях, и просят совета. Они мне рассказывают всю историю своих проблем, всё что произошло. И это не соответствует традиционному способу общения с учителем. По традиции, учитель даёт общие учения, а мы сами определяем, как их применить к своей ситуации. И это не делается в той форме, которую любят мои ученики, то есть в процессе диалога с учителем. Но, поскольку мои ученики также являются моими друзьями, я считаю, что такой формат нашего общения уместен, но я не уверен, что он являются примером, которому должны следовать другие.
Здесь сложно что-то однозначно сказать. Мне лично близко понятие духовного друга. На санскрите это называется кальянамитра. На тибетский “кальянамитра” переводится как “геше”. А смысл здесь такой: “митра” — это “друг”. А словом “кальяна” обозначается “конструктивное”, “добродетельное”. То есть это человек, по отношению к которому вы всегда действуете конструктивно, каким-то позитивным образом. Вы испытываете к нему такое уважение, что не будете совершать разрушительных действий. Именно так я стараюсь общаться со своими учениками и со своими друзьями. Мы не ходим по барам, не выпиваем вместе, разумеется, всё обстоит не так. Если они спрашиваю меня о том, какую практику лучше выполнять, я могу что-то порекомендовать, но, безусловно, ничего им не навязываю. И, безусловно, не навязываю никаких тантрических практик. Речь о каких-то более общих вещах, например, о развитии терпения и так далее. Все занятия, которые я веду, проходят в очень неформальной атмосфере.
В Берлине я веду еженедельные занятия, проводу еженедельные семинары, приходят максимум двенадцать человек, проходит всё в моей квартире. Все мы друзья, все мы друг друга знаем, но мы всем рады, каждый, кто приходит, также становится нашим другом, и после занятия мы все вместе идём поесть в тибетский ресторан, который находится на той же улице. Так что, в общем, всем всё нравится, во всяком случае, мне всё нравится. И на случай, если вы понимаете английский, все эти занятия записываются и выкладываются в качестве подкастов, и все они выложены, собственно, на моём сайте. И это довольно здорово, потому что эти подкасты слушает много людей по всему миру, и иногда я встречаю людей, которые говорит, что им кажется, что они знакомы со всеми, кто собирается в моей квартире, потому что в ходе занятий мы ведём активный диалог, поэтому когда идёт запись, я иногда для слушателей говорю, что это говорит юрист, это говорит учёный — господин учёный, как мы его называем — вот это говорит мать итак далее. И я дума, что это — гораздо более успешный формат, чем формат великого белого гуру, когда белый человек сидит на огромном троне, а все вокруг протираются и зажигают перед ним благовония. Думаю, наши занятия в этом плане более полезны. Особенно если подумать с точки зрения молодого поколения и того, как оно общается. И, разумеется, публиковать всё в интернете — это будущее.
Вопрос: Мы говорили о том, что корень пути — это здоровые взаимоотношения с учителем. Подразумевается ли под этим здоровые отношения с коренным учителем или с учителями в целом? И как продвигаться по пути, что делать. если мы пока не встретили своего коренного учителя, или, возможно, не встретим его в этой жизни вообще.
Алекс Берзин: То, о чём мы говорили, описывая правильные форматы отношений к учителю, благодарность за доброту учителя, уважение к его позитивным качествам и так далее — всё это применимо к любым видам учителей, не только к коренному учителю. Если вы ещё не нашли человека, которого считаете своим коренным гуру — не сдавайтесь, продолжайте искать. Между тем, нам важно как можно больше вдохновляться теми учителями, которые у нас уже есть. Более того, чтобы испытывать вдохновение от какого-то учителя, нам не обязательно с ним лично встречаться. Сейчас в интернете доступно огромное количество материалов, и мы можем смотреть видео. И не только наших современников, но и лам, которые уже покинули этот мир. Так что мы пользуемся тем, что доступно.
И, как я уже говорил, мне нужно уезжать. Поэтому давайте завершим посвящением. Пусть любое постижение, которое мы обрели, присутствуя здесь, становится всё глубже и глубже, и станет причиной для обретения просветления ради блага всех существ. Спасибо.
