Досточтимая Робина Куртин. Смерть и перерождение (видео, аудио и расшифровка)
ДЕНЬ 1, СЕССИЯ 1
Аудио: Сессия 1
Аудио: Сессия 2
Аудио: Сессия 3
Аудио: Сессия 4
Аудио: Сессия 5
Аудио: Сессия 6
Расшифровка сессии 1
Теперь мы можем спеть молитву прибежища, первые две строки в которой выражают наше упование на Будду. Если мы считаем себя буддистами, то этими строками выражаем свою опору на Будду, Дхарму и Сангху. А вторые две строки, которые относятся к махаяне, напоминают о тех альтруистических причинах, которые побуждают нас на слушание учений. Мы слушаем учения, чтобы найти некие инструменты и применить их в своей жизни. Чтобы взращивать наш собственный невероятный потенциал. Разумеется, и для нашего собственного блага, но, в конечном итоге, чтобы суметь принести пользу другим, привести их всех к просветлению.
-Молитва принятия Прибежища и зарождения бодхичитты-
Просто хочу сказать, что очень счастлива снова здесь находится. Так как это центр Ламы Сопы и Ламы Тубтена Еше, я, как одна из их учениц, их дочерей, очень счастлива здесь находится. Итак, о чём мы будем говорить? Смерть и перерождение?
Итак, думаю, всегда полезно напоминать себе о том, откуда пришла вся эта информация, которую мы называем буддизмом. Если у вас христианское происхождение, вы выросли в русской православной среде, или в среде римско-католической, то мы привыкли думать, что информация, которая называется христианством, пришла откуда-то сверху, и обязательно кем-то создана, изобретена. И наша работа, как христиан, состояла бы в том, чтобы в это верить и выполнять волю божью. Помню, я как-то разговаривала с католическим священником, и он сказал, что грех, по своему определению — это когда мы идём против воли божьей. И кажется, что здесь всё довольно похоже: мы пели какие-то молитвы, я — монахиня. Звучит всё похоже. Но очень важно помнить о фундаментальных отличиях.
Мне нравится говорить вот что. Это, безусловно, клише, но в то же время истинно. Не смотря на кажущуюся видимость, Будда гораздо ближе к Эйнштейну, чем к нашим представлениям о религии. Другими словами, Эйнштейн нам рассказывает не о каких-то вещах, которые он выдумал. Никто ничего не раскрывал ему в каком-то видении или во сне. Это не просто его домыслы. А ведь именно таким образом мы думаем о религии, о духовности. Но всё обстоит не так. Вы были бы шокированы, если бы Эйнштейн пришёл и сказал, что у него вчера было видение, и теперь он нам рассказывает результаты этого видения. Мы бы решили, что он сошёл с ума и выпнули за дверь. Будда гораздо ближе к Эйнштейну. Всё внешнее кажется таким же. Буддисты кажутся даже более святыми, чем многие христиане, всё время кланяются. Но на самом деле Будда гораздо больше похож на Эйнштейна, об этом очень важно помнить. Слышали ли мы это всё уже тысячу раз, нравится ли нам по-настоящему буддизм или мы слышим обо всём этом впервые. Поскольку Будда не является творцом, и вообще не утверждает такого понятия — творец, его не беспокоят некие высшие существа. Он использует термин “высшие существа”, но он не подразумевает творца. На самом деле, когда мы будем обсуждать буддийские учения, вы увидите, что это вообще не важно, нам не нужен творец.
И если, таким образом, Будда — не торец, то что он такое? Другими словами — откуда пришла вся эта информация? В точности так же, как и с Эйнштейном, каждое слово, составляющее буддизм, — (разумеется, составляющее достоверный буддизм, многие люди пишут книжки и уверяют, что это буддизм, но на самом деле это куча хлама. Именно поэтому мы должны быть чрезвычайно осторожными, нужно проверить этот центр, убедиться в том, что они достоверны, нужно иметь уверенность, уверенность в том, что то, что вы здесь слышите, происходит из надёжного источника. Сергей, он здесь директор, вам, конечно, скажет, что мы — надёжный центр. Но вы ему не верьте. Проверьте его, убедитесь. Это по-настоящему важно). Итак, каждое слово в достоверном буддизме, в точности как и с Эйнштейном, происходит из собственных наблюдений, из собственных открытий Будды. Подумайте об этом. Если это не происходит от творца, то есть это не высшее откровение из некоего источника, и если это не его наблюдения, то единственное оставшееся предположение в том, что он просто строит некие домыслы. Но это просто безумие, и тогда его тоже нужно выпнуть за дверь. А если он не творец, и это не его домыслы, то единственный вывод заключается в том, что это его прямые переживания, непосредственный опыт. И в этом вся суть.
Опять, как и в случае с Эйнштейном, Будда не призывает нас просто ему поверить. Это потому, что просто поверить было бы абсурдным. Какой в этом толк? Представьте, в школе учитель вам говорит: “Один и один будет два, и придётся тебе в это поверить!”. Это смехотворно. Он скажет — иди домой и докажи. И вы идёте домой и делаете домашнее задание. Вы делаете две вещи: в процессе, пока вы разбираетесь, вы проверяете, удостоверяетесь в том, что это истина, а затем обращаете её в ваш непосредственный опыт. Подход к тому, чтобы быть буддистом такой же. Вы здесь начальник, а не Будда. От нас, а не от Будды зависит, сможем ли мы убедиться в истинности всего этого, Будда не должен нам просто преподносить истину. И тогда мы можем расслабиться. Можно было бы до этого вообще не слышать о буддизме. Вы можете быть шокированы тем, что услышите, вы, возможно подумаете: мне это не нравится. Но мне всё равно, нравится вам или нет. Это правильно или неправильно. В этом вся суть.
Буддизм посвящён двум вещам. На основополагающем уровне самая суть буддизма в том, чтобы определить, что истинно. Что интересно, именно таков метод, который Будда предлагает и для обретения счастья, для прекращения страданий. Мы можем подумать: “Да, в этом есть смысл, я хочу быть счастливой, я не хочу страдать. Но обрести мудрость, понять, что истинно?”. Мы думаем, что этим занимаются учёные, это у них такая работа. Но Будда говорит, что именно таков метод обретения счастья. Почему? Всё очень просто. Потому что воззрение Будды, его методология основаны на простейшем утверждении: страдания проистекают из множества невротических состояний ума, которые по природе своей являются страданием, но, что очень важно, заставляют нас быть вне сонастроя с реальностью. И метод обретения счастья, который предлагает Будда, заключается в исследовании реальности, благодаря чему мы устраняем из ума всю ложь, всю чушь, все ошибочные представления.
Учитывая всё это, что же такое непостоянство, что это такое? Давайте поместим это в контекст замечательной упаковки буддийского учения, которая существует только в Тибете. Как вы знаете, первым буддой нашей эпохи был бывший принц, который жил около двух с половиной тысяч лет назад в Индии и происходил из традиции индуизма., именно в этой исторической среде он жил. И главной темой, которой уделяли внимание индуисты, была природа “я”. В книге “Срединный путь” Его Святейшества, которую я сейчас читаю, говорится, что традиция исследования “я” существует уже три тысячи лет. Не могу только вспомнить, три тысячи лет с настоящего момента, или с момента прихода Будды. И именно в этой точке Будда отклоняется от индуизма. Это основополагающая точка зрения того, что мы называем буддизмом в противоположность индуизму: обсуждение природы “я”. Это не наша сегодняшняя непосредственная тема — непостоянство, но они тесно взаимосвязаны, так что мы, безусловно на этом остановимся.
Итак, со времён Будды буддизм развивался в самой Индии, затем туда начали приходить жители других азиатских стран, в частности, китайцы. Они принесли буддизм в другие страны, такие как Япония, и, наконец, в восьмом веке нашей эры, через тысячу двести лет спустя после Будды, буддийский мастер, которого звали Падмасамбхава, перепрыгнул через горы и принёс буддизм в Тибет. И более глубокие, эзотерические учения — потому что Падмасамбхава был настоящим сторонником тантрического, эзотерического буддизма — стали процветать в Тибете. А триста лет спустя, великий учёный, святой — называйте его как хотите — Атиша, был приглашён тибетским царём, чтобы прийти в Тибет и даровать там учения. И когда он пришёл туда, то увидел, что буддизм на самом деле процветает, но практикующие немножко утратили общий сюжет. В том смысле, что отсутствовало некое обобщённое представление о том, как друг другу соответствуют различные этапы пути, буддийская философия, метафизика и так далее, как они все составляют одно целое.
Обычно у нас не такой подход у духовным учениям. Нам не свойственно видеть духовные учения как нечто целостное. Но если вы подумаете, как вы изучали все остальные области знания — математику, музыку, технологию — то вы поймёте, что изучали их в очень упорядоченной форме, и чем больше мы их узнавали, тем больше отдельные фрагменты этих головоломок складывались вместе. Но когда мы говорим о духовности, то превращаем это в нечто мистическое, нечто эзотерическое. Вы занимаетесь чем-то, что называется медитацией, должно возникнуть какое-то особое чувство: “О, у меня возникло духовное переживание!”. Мы думаем, что это какие-то случайные моменты. И когда мы слышим, что всё буддийское учение упаковано в какую-то целостную систему, которая проистекает от Атиши и пришла через лам нашей линии, которые вот здесь вот висят (показывает на тханку), через Ламу Цонкапу, нас это удивляет. Если бы вы хотели научиться музыке, и кто-то бы вам подкинул музыку, которая играется на трубе, немножко джаза, немного китайской, японской музыки, то вы бы очень удивились, вы бы не знали, с чего начать. Но, к счастью, в наше время всё это устроено очень просто, потому что настоящие мастера музыки изложили всё это в форме неких этапов освоения этого искусства, превратили это в то, что мы называем курсом. Вы знаете, что нужно начать с первого класса. Вы делаете то, что вам говорят, и не успели заметить, как вы уже выпускник. И мы именно так и изучаем всё. Даже если речь идёт о пятнадцатилетнем курсе, мы не паникуем каждый день: “Не знаю, что делать! Где я нахожусь?”. Мы знаем, что прошли вот такой отрезок, находимся здесь, и нам осталось пройти ещё вот столько. Другими словами, у нас есть замечательно изображённая карта. И именно это из себя представляет ламрим.
Есть определённая проблема, связанная с этими загадочными средневековыми терминами. Цонкапа, например, жил в четырнадцатом веке, используется термин “ламрим” — путь поэтапный. Это курс, мы это называем курсом. А мы начинаем спрашивать: “О, ламрим, что это такое?”. “Я иду по поэтапному пути музыки”. Ну идёте, да, просто мы это называем курсом. И тогда мы расслабляемся. Именно это из себя представляет ламрим. Атиша с великой добротой написал это простой — нам всегда эти тексты кажутся простыми — текст, “Светоч, ведущий вас по пути”, “Светоч на пути”. Он взял все сущностные моменты буддийской философии, психологии, метафизики, практики, и, как в курсе, представил всё это упорядоченным, простым образом. Упорядоченным с точки зрения способностей практикующего. Вначале идут простые вещи. Они вас ведут к следующему уровню, а затем следуют всё более продвинутые вещи.
И здесь мы не говорим о таких вещах как футбол или музыка, в которых нужно использовать свою тело. Мы говорим о вашем уме. И для нас это также привычно — когда мы занимаемся математикой, мы так всё и делаем. Поначалу мы ничего не знаем о математике, полностью невежественны. Подумайте, что вы делаете, когда продвигаетесь по поэтапному пути математики, что вы осуществляете? Вы изменяете свой ум. Заполняете свой ум совершенно новыми идеями. Всё новыми и новыми мыслями, которые всё более продвинуты, по мере того, как вы продвигаетесь по этому курсы. И то же самое вы делаете как буддист. По-настоящему нет никакого различия. Разумеется, отличия в содержании, в том, в какие мысли вы погружаете себя. Но не нужно считать это чем-то более грандиозным. Вы, как буддист, решаете стать буддистом, решаете принять буддизм в свою жизнь, учитесь, вы изучаете мысли, которые называются мыслями Будды. Изучаете мысли, к которым он пришёл на основе собственный наблюдений. Эти мысли посвящены тому, каким всё является. И здесь нет никакого отличия от тех продвинутых видов знания, которыми мы уже наполнили свои головы. Различие здесь в том, что эти познания относятся к нашим эмоциям.
Проблема в том, что мы всё это называем верованиями. Мы считаем, что религия — это система верований. Я верю в карму, я верю в реинкарнацию, а в это я не верю. Я лично никогда это слово не употребляю, потому что оно для нас очень опасно. Мы становимся интеллектуально ленивыми. Это всё равно что прийти на занятия по математике и сказать: “О, вот это мне нравится, вот в это я буду верить. Вот в алгебру я не верю, а в геометрию верю”. Смехотворно! Думаете об этом именно так. Во-первых, мы слушаем то, о чём говорил Будда. Слушаем его наблюдения о том, какова реальность. И затем размышляем об этом, проверяем Будду. Проверяем те места, в которых преподаётся учение Будды. Вы смотрите на тех, кто придерживается этой систем, на практикующих. А затем думаете: я приму это в качестве рабочей гипотезы, и начинаете это всё понимать. Именно такова ваша работа как буддиста. Затем на повседневном уровне каждый день вы переживаете на своём опыте и проверяете. Именно так вы этим должны заниматься — так же, как занимались бы математикой или музыкой.
Всё это сводится к уму. Всё это — воззрение. Всё — воззрение. Будда говорит, что наши нынешние воззрения — сансарические, мы все — сансаристы, таково наше нынешнее мировоззрение. Может быть коммунистическая философия, христианская философия — другими словами, есть одна крайность, которую можно назвать материализмом, и другая крайность, религиозная. С точки зрения Будды, у обеих этих крайностей есть нечто основополагающее, некие общие принципы, которые позволяют называть это сансарной философией. И на основе собственных наблюдений Будда представляет нам то, что он открыл как истину. То, что происходит из видения истинности вещей. И мы изучаем это не для того, чтобы получить хорошие оценки по философии и сказать: “О, какая я умная!”. Это понимание устраняет из нашего ума противоположные воззрения, невротические воззрения, которые не соответствуют реальности и поэтому приносят нам страдание.
Есть разные способы впитать эту информацию, сделать её чем-то внутренним. Именно так вы, как буддисты, этим и занимаетесь. То же касается и математики, и музыки: есть методы впитывания всего этого. В буддизме это называется медитацией. Мы с ней уже знакомы, но мы так не думаем. У нас есть какие-то фантазии на тему того, что такое медитация, но они просто смехотворны. Сам термин, который означает медитацию — это глагол “знакомиться”. Что же вы делаете? Вы знакомите свой ум с двумя вещами: с тем, что истинно и с тем, что добродетельно, что является благим, благотворным. А что же вы делаете, когда занимаетесь музыкой? Знакомите свой ум с новыми мыслями, не так ли? И в этом смысле — я серьёзно говорю — эти вещи идентичны. Музыка отличается только тем, что вы тренируете свою тело — вы тренируете ум, а затем руки выполняют команды ума. Но по сути, вы впитывает, воплощаете информацию, это касается обеих систем. А что именно всё это впитывает? Ваш ум.
Итак, есть два вида медитации. И даже с ними мы уже знакомы. Мы не думаем, что знакомы, потому что у нас есть какие-то фантазии на эту тему. В контексте ламрима эти учения представляются на уровне махаяны, который можно сравнить с уровнем университетским, в системе махаяны они представляются в контексте шести совершенств, и это последние два из шести совершенств, две высшие тренировки, которые Будда называет сосредоточением и мудростью. В соответствием со словами Господа Будды, нам необходимо два аспекта — сострадание и мудрость. И эти две вида медитации описываются с точки зрения результата, к которому они ведут — безмятежное пребывание, а второе называется особым прозрением.И когда мы слышим эти названия, то думаем: “Вау!”. Давайте в них разберёмся, потому что когда мы будем говорить о непостоянстве, то будем обсуждать те методы, которые Будда использует, чтобы впитать его учение. Итак, безмятежное пребывание. Мы это знаем как медитацию памятования или осознавания, это очень распространено в наше время, медитацию сосредоточения. И второй термин, давайте рассмотрим термин “прозрение”.
Мы обсудили перевод термина insight и решили, что в нём самое главное — то, что мы видим что-то посредством своего ума, речь не идёт о том, что мы видим что-то зрением, и термин “прозрение” в этом смысле такой же: мы не думаем, что прозреваем что-то глазами, мы прозреваем что-то на уровне ума. И на самом деле здесь очень простой смысл. Можно знать, например, теорию музыки, иметь интеллектуальные знания. Но когда вы воплотили это, и когда эти знания возникают спонтанно, вот это и есть смысл прозрения. Это хорошая аналогия. И эту информацию, которую мы называем буддизмом, мы стараемся вовнутрь себя привнести, обрести прозрение, наше собственное непосредственное переживание. И в этом вся суть, весь смысл медитации. Однако, чтобы достичь этого, необходим первый вид, когда вы тренируетесь в сосредоточении, тренируете ум, чтобы сосредоточиться.
Невозможно приготовить пирог, если у вас нет сосредоточения. Вообще ничего без сосредоточения достичь невозможно. Без концентрации. И важнейшая часть ума, которая необходима, чтобы всё это реализовать, называется осознанностью. То есть, по сути, вам нужна хорошая память. Вам нужно знать, что вы делаете, момент за моментом. Это практические психологические навыки, которые каждому необходимо осуществить. Даже для того, чтобы быть хорошим гангстером. Такие вещи как осознанность и сосредоточение по природе своей не являются чем-то святым. Как говорит Лама Сопа, даже ворам необходима осознанность. Нам нужна концентрация, нужно сосредоточение, и всё это для того, чтобы перейти ко второй части и осуществлять нашу домашнюю работу, воплощать, привносить всё это вовнутрь. И это не какая-то ядерная физика.
Мы уже со всем этим знакомы, просто не называем это медитацией. Домашнюю работу по математике мы не выполняем в медитативной позе. Но можно было бы и так, вы бы тогда всё по-настоящему хорошо воплотили бы. Развили бы хорошее сосредоточение. Вспомнили, что изучали на уроке вчера. Вы очень быстро довели бы свои познания по математике до совершенства. Потому что этот первый навык в медитации существовал задолго до Будды, его довели до совершенства индуисты. И, по сути, это просто очень продвинутая психологическая техника, нечто невероятное, нечто неописуемое. Техника. Это умственная техника. Мы из этого устраняем всю мистическую чушь. Я говорю серьёзно. Всё это очень важно, Потому что мы по-настоящему оскорбляем эти учения, привнося в них какую-то святость.
Пока всё нормально? Какие-нибудь вопросы о том, что мы сейчас обсудили? Все довольны? Кажется, да.
Итак, мы рассматриваем воззрения Будды в этой упаковке, в ламриме, которая происходит от Атиши, которая пришла через Ламу Цонкапу, ламу нашей линии как гелугпинцев. Первый класс, младшая школа. Это размышления о непостоянстве, Будда заставляет нас размышлять над непостоянством. Для Будды это очень важно.
Он говорит о тонком непостоянстве и грубом непостоянстве. Итак, тонкое непостоянство — это основной объект медитации большинства практикующих тхераваду. И, разумеется, когда Будда говорит о непостоянстве, то подразумевает это. Сам факт того, что что-то возникает, подразумевает то, что оно уже начинает угасать. Одно подразумевает другое, они нераздельны. И напрямую, на опыте это можно пережить только на тонком уровне ума.
Грубое непостоянство. Именно на грубом непостоянстве останавливается Атиша. Он не идёт дальше, не погружается в тонкое, потому что эти идеи могут нас захватить. Они невероятно красивы. Но именно грубое непостоянство, по мнению Атиши, бьёт нас прямо по лбу. Грубое непостоянство не только в том, что муж вас бросит, собака ваша умрёт, грубое непостоянство — это факт вашей смерти. Всё это примеры грубого непостоянства, но здесь у нас есть некий замысел. Смысл не только в том, чтобы постичь непостоянство. И мы глубже разбираемся в этом, когда выполняем предварительную медитацию, которой нам предлагает заняться Атиша. Из всех учений Будды он собрал восемнадцать пунктов, над которыми предлагает нам поразмыслить, и называет это размышлением над драгоценным человеческим рождением. Он хочет, чтобы посредством размышлений над этой темой мы подготовили свой ум, чтобы затем суметь прийти во младшую школу и начать практиковать.
Итак, о чём же он хочет чтобы мы поразмыслили, говоря о драгоценном человеческом рождении? Он старается нас разбудить. Когда Атиша представляет нам эти восемнадцать пунктов, он не говорит, зачем он это делает, но я стараюсь поместить это в некий контекст, чтобы мы поняли, в каком контексте существует эта практика, понять, на каком уровне находиться наше мышление сейчас, каков статус кво нашего мышления.
Прямо сейчас наши умы, как у сансаристов, полны глубоко засевших предубеждений, неких предположений, которые мы никогда не подвергаем сомнению. Первое основополагающее предположение, которое мы не подвергаем сомнению, заключается в том, что нас кто-то сделал, кто-то сотворил. Христиане мы, мусульмане, иудеи или материалисты — у нас у всех есть кое-что общее: представление о том, что кто-то другое нас сделал или сотворил. С точки зрения Будды, это странная идея. В этом смысле его воззрение очень глубоко отличается от других воззрений, в том числе от материалистического. И нас это шокирует.
Это приводит нас к тому, что такое ум. Ум — это то, в чём Будда является экспертом, потому что, с его точки зрения, всё сводится к уму. Все наши переживания счастья и страдания проистекают из ума. А ум подразумевает воззрения, видение. Инстинктивное, интуитивное, эмоциональное, интеллектуальное — всё это сводится к неким видениям, к некоему воззрению.
И одно из самых глубоко засевших в нас предположений в том, что нас сделали. Мы говорим: ”Я не просила, чтобы меня рожали!” Это очень глубоко в нас засело. И именно об этом говорит Будда. Лама Еше так перефразировал слова Будды: самая суть концепции эго, это жалеющее себя “я”, некая жертва: “Это не моя вина!”. И основополагающее проявление этого: “Я не просил, чтобы меня рожали”. Всё остальное из этого проистекает, и поэтому мы являемся жертвой. Мы стараемся не винить Бога, но очень любим винить своих маму и папу. Обожаем винить родителей. Затем мы думаем, что всё, что мы получаем в этой жизни — это вина других людей. Виним людей за то, что они заставляют нас страдать. Но в каком-то смысле можно сказать, что мы виним людей и за то, что они приносят нам счастье. Потому что другое глубоко засевшее в нас предположение заключается в том, что всё приходит извне. И кажется, что всё это случайно. Мы это называем удачей и неудачей.
Итак, у нас есть это представление о том, что мы не просили, чтобы нас рожали, что это всё не моя вина, что счастье и страдание приходят извне. Всё кажется случайным. Мы цепляемся за приятные объекты и отбрасываем неприятные. И в этом вся суть философии сансары. И Будда утверждает, что это — целая куча ошибочных представлений. Всё это, каждая без исключения — ошибочные идеи. Ни у одного из этих представлений в основе не лежит ничего объективного.
Будда утверждает, что наш ум нематериален. Не происходит от мамы с папой или от творца — происходит из предыдущего момента своего собственного существования и безначален. Будда говорит: “Зачем вообще нужно это начало? Глупость какая-то”. Так что Будда подрывает все наши предположения, являемся ли мы христианами или материалистами. Он просит нас просто послушать, рассмотреть глубоко засевшие в нас инстинктивные предположения, поразмыслить над ними. И именно этим мы здесь и занимаемся, думаем о драгоценном человеческом рождении на основе того, о чём говорит Будда. Мы не просили чтобы нас рожали — мы создали причину, чтобы оказаться в утробе этой конкретной матери, прийти сюда. Будда утверждает, что счастье происходит из нашего ума, не извне. Что страдание, по сути, происходит из нашего ума, а не извне. Если мы всё это берём в качестве основы, Атиша предлагает нам проверить отдельные пункты, которые он излагает. А затем радоваться.
Вывод, который мы из этого делаем, таков: жизнь невероятна, мне не следует её бездарно растратить. То есть, он просит нас провести маркетинговое исследование. Если мы сравним себя — такими, какие мы есть, пока сидим здесь сейчас — сравним себя с большинством людей — забудем уж о других живых существах — то почувствуем, что нам невероятно повезло. Мы, вероятно, не живём в зоне боевых действий. Мы не настолько бедны, чтобы жить на улице. Мы не настолько больны, чтобы думать только о своём страдании. У нас в голове достаточно мозгов, чтобы не быть совсем уж безумными. У нас есть доступ к духовному пути. И что самое важно — в нашем уме есть желание идти по этому пути. А все предыдущие пункты дают мне условия, чтобы всё это изучать.
Итак, давайте рассмотрим наши нынешние представления. Когда мы слышим обо всём этом, то думаем: “Ну да, я попала в этот небольшой процент счастливчиков, всё правильно”. Но мы принимает это как нечто должное. Мы так привыкли видеть на своём банковском счету десять миллионов рублей, что забыли, каково их истинное значение. Открываете интернет, смотрите свою банковскую выписку — о, десять миллионов, интересненько. Затем вам становится скучно, вы выходите из своего аккаунта. Вы принимаете это как нечто должное, вы забыли смысл всего этого, забыли, как тяжело вам пришлось трудиться, чтобы заработать деньги. И именно об этом нас призывает размышлять Атиша. Если мы посмотрим на те условия, которыми обладаем сейчас и на буддийские представления о карме, то, как утверждается, нам пришлось невероятно тяжело трудиться в прошлом, чтобы накопить всё это. Так же как нам, вероятнее всего, пришлось трудиться, чтобы заработать десять миллионов рублей. И, поскольку вы знаете, что тяжело потрудились, чтобы заработать их — даже если вы украли, вам пришлось основательно потрудиться, чтобы украсть — вам не захотелось бы бездарно растратить даже один из этих рублей. Вам бы не захотелось, чтобы от рубля осталось девяносто девять копеек, вы бы в этом случае разочаровались. Потому что вы знаете, какова ценность рублей. Не слишком сложно это понять.
То же самое и здесь. Вы знаете, что рубли — это драгоценный ресурс. По природе своей они ничего из себя не представляют, это просто грязные куски бумажки. Это и есть как раз пустотность. Посмотрите на маленькие кусочки бумаги, какая-то цифра в углу написана. Скукота. Не то чтобы там даже было что-то красивое нарисовано. Вся измята, изорвана. В неё и завернуть-то ничего нельзя. Ей даже попу нельзя подтереть, такая она меленькая. Что за фиговая бумажка, выкидывайте её! Нет, ни за что. И действительно, по природе своей это ничто, но мы знаем значение этой бумажки. Это ресурс. Поэтому мы так возбуждаемся, когда их видим.
И именно так мы должны относиться к это человеческой жизни, к этому человеческому телу, к этим условиям. Но вот что происходит в силу всех заблуждений, по словам Будды: “Я не просил, чтобы меня рожали, бедный я, несчастный я, я страдалец, я безнадёжен, в депрессии, так несчастен, я так одинок, вокруг все эти счастливые парочки, а я такой одинокий! О, такая скучная бумажка, картинка некрасивая, попу ей не вытереть!”. Но вы всё неправильно воспринимаете. Всё это — воззрение. Именно об этом мы и говорим. Атиша говорит: проснитесь. Воспримите эту жизнь как драгоценную.
А какой из этого вывод? Как и в случае в рублями — не растратьте их, детка. Именно этого от нас хочет Атиша. Вот Атиша готовит нас, мы возбуждены, мы думаем: “Я не хочу растратить эту жизнь!”. И в этом его замысел. Он не хочет, чтобы мы просто размышляли над этими восемью свободами и десятью дарованиями. Звучит это ужасно скучно. Но мы здесь говорим о сути, о цели, о том, чтобы прийти в радостное возбуждение. Я так богат, у меня на банковском счету все эти рубли, я не должен их растратить. И единственны способ их не растратить — получить об этом знание. И вот Атиша привёл нас в радостное возбуждение. Мне нужно участвовать в курсе по достижению просветления!
Итак, Робина, теперь ты в первом классе, изучай непостоянство. Мы изучаем непостоянство, размышляем над его значением. Но другой замысел Атиши состоит в том, чтобы взрастить, укрепить наше нежелание растратить эту жизнь. И именно по этой причине он просит нас размышлять о непостоянстве с точки зрения смерти. Не чужой смерти, а смерти нашей собственной.
Пока всё нормально, пока всё понятно? Недолго вы останетесь в этом молчании. В прошлом году с каждым днём возникал всё больше вопросов, так что, думаю, в этом году произойдёт то же самое. Куда бы я ни приехала, везде в мире рассказываю об энтузиазме россиян. Но пока что никаких признаков. Да?
Вопрос: Я хотела бы задать вопрос относительно мотивации, которую Атиша хочет нам дать по поводу грубого непостоянства. Когда я читала ламрим, меня больше всего поразили страдания рождения. Какая мотивация должна была возникнуть? Страх смерти? Страх нового рождения? Или это должно было вызвать сожаления? Какая мотивация, какие эмоции должны были возникнуть по замыслу Атиши?
ДРК: В какой части ламрима это описывается? Судя по всему, это описывается в той части ламрима, где говорится о страдании в целом, а это, считайте, на шесть классов впереди от нас.
Вопрос: Я хотела сказать, что меня это потрясло.
ДРК: Мы пока ещё не начали это изучать, но вы поймёте, когда мы начнём говорить об этом. Поверьте, мы это разберём, но пока мы говорили о драгоценном человеческом рождении.
Вопрос: Я просто хотела понять, какой эмоциональной реакции Атиша добивается.
ДРК: А что вы подразумеваете под эмоциональной реакцией?
Вопрос: Реакция может быть разной. Например, можно испугаться. Можно отрицать: я не хочу больше такого.
ДРК: Здесь примерно так: вам задали в первом классе разучит маленькую пьеску на уроке музыки, а вы бы спросили: “А что я должна ощутить?”. Если вы будете просто следовать инструкциям, играть эту пьесу, практиковаться и воплощать её, впитывать её, угадайте, что произойдёт? Этот опыт сам возникнет. Нужно идти шаг за шагом, а вы немножко перепрыгиваете. Немножко интеллектуально к этому подходите. Вы просто слушаете учения Будды о непостоянстве, и, слушая о каждом из этих пунктов, вы стараетесь услышать представления Будды о том, что истинно. И сравнить это с нашими нынешними воззрениями, которые засели в нас почти на уровне костей, которые, по словам Будды, не соответствуют истине. Пока забудьте об эмоциях, о чувствах. Мы здесь говорим о точках зрения, о воззрении. О видении истины. Понимаете меня?
Итак, как будто отвечая на ваш вопрос, здесь два пункта. Мы учимся, мы слушаем о тех наблюдениях, которые Будда сделал, наблюдая за реальностью. И это, в данном случае, — то, что всё изменяется. На грубом и тонком уровнях. И, как я уже говорила, Атиша берёт грубый уровень. Так проявляется его собственный, особый замысел.
Если хотите, это в какой-то степени ответ на ваш вопрос. Он сохраняет тот же замысел, что и на предыдущем этапе, пытается нас разбудить. Мы впитываем учения Будды о непостоянстве, но, поскольку это непостоянство меня, моего я, оно усиливает наше нежелание растратить эту человеческую жизнь. В этом замысел Атиши.
Он даёт нам определённый способ воплотить, впитать учения Будды о непостоянстве и разделяет эти учения на три пункта. И каждый из этих трёх пунктов разделяется ещё на три. Поскольку я не помню всех их в подробностях, мы дадим общий обзор. Итак, главное, на что мы опираемся, когда слушаем обо всех этих учениях Будды, то, с чем мы их сравниваем — это наши нынешние воззрения, существующие в нашем уме. И в тот момент, когда мы слышим то, о чём говорит Атиша, на собственном опыте знаем, что это истинно.и это значит, что мы уже реализовали это и можем просто переходить к следующему классу, перейти во второй класс.
Давайте вернёмся к теме ума. У нас есть умственное сознание: все наши мысли, чувства, эмоции, подсознание, бессознательное, всевозможные истории, мелодрамы, всевозможные фантазии, счастье и страдание. Всё это содержится в нашем умственном сознании. И, как говорит лама Сопа Ринпоче, именно там и находится мастерская. Сейчас глубоко внутри нашего ума засела вера, что мы постоянны и целая последовательность других умственных состояний, которые, по словам Будды, являются ошибочными. Но они так глубоко в нас засели, так инстинктивны, что мы даже не замечаем, что они присутствуют. Они в нас буквально безначальны. Нам очень сложно их проверять. Это конкретное состояние ума Лама Сопа называет цеплянием за постоянное “я”.
Самый первый пункт, с помощью которого мы противостоим этому ошибочному представлению — размышление над неизбежностью смерти. И мы думаем: “Ну да, я это всё знаю. Пожалуйста, расскажите мне что-нибудь поумнее”. И все говорят: “Да, давайте про пустотность поговорим!”. Фраза “смерть неизбежна” кажется ужасно скучной. Затем мы думаем: “А что она вообще значит? Он просит меня над ней поразмыслить, но как это вообще делать-то?”. Есть способ заниматься этим в медитации, когда ваш ум в большей степени сосредоточен, чтобы глубже всё усвоить. Но давайте учтём, что девяносто девять процентов своего времени мы с широко распахнутыми глазами бродим по миру, взаимодействуем с внешним миром всю свою бодрствующую жизнь. Нам здесь нужно попросту посмотреть, как эти ошибочные представления проявляются в нашей обыденной жизни.
Итак, способ применения этого пункта, неизбежности смерти, проявляется например, когда мы видим умершего муравья. Или читаете новости из страны, где идёт война. Или умирает ваш сосед. Или когда у вас умирает мама, дружок, сестра. Или как случилось недавно с обстрелом, который состоялся я в Штатах, маньяк стрелял в людей в кинотеатре. Это хороший пример подобного. У меня есть айпад, я на нём сегодня читала новости в “Нью-йорк таймс”. Люди пошли на полночный сеанс нового фильма о Бэтмене. Это обычный кинотеатр в маленьком городке в Калорадо. Друзья, подруги, матери, дети. Заходит молодой парень, начинает стрелять. Взрывает слезоточивый газ, там повсюду мозги, кишки, мрак.
И обычно, идёт ли речь о погибшем муравье или о таком вот случае, контроль берёт наш сплетничающий болтливый ум. Потом берёт контроль наш политический ум. Мы читаем эту новость и начинаем сердиться по поводу этих законов о ношении оружия в Штатах. Как они посмели, это шокирует! Или у нас может проснуться сострадание.
Именно так функционирует наш ум. Возьмём этот конкретный пункт этого конкретного этапа практики, размышление о неизбежности смерти. Для того, чтобы усвоить этот пункт на уровне более глубоком, чем просто интеллектуальный — ну да, смерть неизбежна — вы используете этот опыт и интерпретируете его на основе этого утверждения. Они родились и умерли. Смерть неизбежна. Это очень простой факт, с которым мы знакомы интеллектуально, но за ним не стоит эмоция. Как будто это нечто интеллектуальное. “Сколько у тебя на счету, Робина?”. “Десять миллионов рублей”. Вы знаете факты, но при этом не задействовано сердце. Вы не знаете этого на собственном опыте, вы не познали смысл. И простой факт, связанный с этим заключается в том, что все, кто родились, умрут.
И если мы перейдём ко второму пункту, над которым нас призывает поразмыслить Атиша, то там всё это по-настоящему до нас доходит. Время смерти не определено. Время смерти неизвестно. И если вы читаете такую историю в новостях, то прилагайте к ней эти пункты. Если бы вы опросили этих людей в кинотеатре за час до того, как начался фильм, если бы я там ходила с ручкой и задавала бы вопросы: “Мистер Смит, вы умрёте?”. “Конечно, я умру, а ты что думала?”. “А вы можете умереть через час?”. “Ха-ха-ха-ха-ха!” Вот это — опытное переживание. Понимаете, в том зале все они знали интеллектуально, что умрут, но при мысли о том, что все они могут умереть сегодня говорили бы, что это просто безумие. Ни один человек ни на секунду не допустил бы мысли, что вы правы. И так и есть, поразмыслите над этим.
Именно так вы стараетесь это усвоить как можно глубже, именно так вы работаете с цифрой десять миллионов рублей. Не просто смотрите на цифру десять миллионов, вы её раскладываете, думаете: вот здесь я подкопил, вот здесь подзаработал, здесь вот столько, здесь вот столько, и стараетесь привести это на уровень опыта, переживания.
Даже первый пункт — смерть неизбежна — для большинства из нас смерть неизбежна только когда речь идёт о других людях. И это главное, что нам нужно изменить. Мы не просто думаем: “Да, они все умрут”, тревожный звоночек в том, что мы думаем о себе. Когда я читаю о том, как эти люди умерли в кинотеатре, где они меньше всего ожидали умереть, то думаю: “Это могла быть я”. Разумеется, в силу других наших заблуждений, когда нам приходит такая мысль, мы думаем: “Я не хочу об этом размышлять, пусть эта мысль уйдёт”, отбрасываем её от себя, чтобы не поддаться панической атаке, потому что вообще не знаем, как с этим справится. Так в чём же этот тревожный звоночек, к которому нас пытается привести Атиша. Какую эмоцию, как спрашивали, мы стремимся пережить?
И чтобы уж завершить этот цикл из трёх элементов, мы переходим к третьему пункту, сущностному пункту. Этот пункт заключается в том, что именно в момент смерти, которая неизбежна и которая случиться неизвестно когда, будет для нас значимым. Теперь вам необходимо перейти к предположениям будды о том, что происходит после смерти. Потому что это как бы некий фон для таких размышлений, для этого образа мышления. Понимаете о чём я говорю? У нас два дня, мы ещё вернёмся к этим пунктам, будем два дня туда-сюда бродить по этим пунктам.
Но даже первый пункт уже невероятен. Смерть неизбежна. И Атиша стремится привести нас к чувству срочности. Учитывая, что я умру, тот факт, что я умру, усиленный тем, что я не знаю, когда умру, приводит нас к общему выводу: я не хочу растратить эту жизнь. Не хочу потерять эту жизнь. И даже у обычных людей так, можно почитать интервью людей, которые выбрались со своими детьми из этого кинотеатра. Ещё президент Обама обратился с посланием к этим людям. И в своём послании он, собственно, написал: “Это напоминает нам о том, что значимо в жизни”. И, в теории, Будда согласен с этим утверждением. В этом здесь вся суть. Не тратить, не растрачивать эту жизнь.
Но у Будды есть очень конкретное представление о том, что такое бездарное растрачивание жизни, мы к этому ещё придём. Но опять же, общее здесь, общая составляющая в том, что когда мы занимаемся, например, математикой, мы пишем какие-то циферки на бумажке, но, по сути, мы напрягаем свою ум, чтобы эти мысли в него привнести, усвоить эти мысли умом. Вы приносите новые мысли в ум, разве не так? И так же и здесь, когда Атиша нам говорит, что смерть неизбежна, вместо того, чтобы сказать: “Ну да, десять миллионов рублей”, мы должны подумать, что это значит. И нам нужно посмотреть, раскрыть то, что мы чувствуем сейчас.
С чем именно в моей голове мне придётся поспорить? С тем, что я думаю прямо противоположное. Цепляюсь за постоянное я. Интеллектуально мы знаем, что смерть неизбежна. Но на эмоциональном уровне чувствуем нечто совершенно противоположное. Всё, что мы делаем в своей жизни показывает, что мы не думаем, что смерть неизбежна. Мы так привязаны к нашим телам. Так привязаны к отношениям. цепляемся за гнев по отношению к кому-то. Цепляемся за нечто как за “моё”. И это всё опытные доказательства нашей веры в постоянство.
Я здесь наговорила много всяких слов, для того, чтобы представить вам подход и эти идеи, но видите ли вы во всём этом смысл, или вам кажется, что всё это — чушь какая-то? Понимаете ли, о чём я говорю? Я пока ещё не говорила о самом непостоянстве как таковом, пока старалась представить некий общий подход к этим темам. И достаточно ли он понятен, в общих чертах?
Хорошо, тогда прервёмся на обед. И, учитывая то, что Будда стремится привести нас к изменению взглядов на различные вещи, к тому, чтобы мы изменили свой ум, научились мыслить иначе, чтобы мы привели свой ум в сонастрой с тем, что он описывает как истину. Давайте по-другому думать о своём обеде. Прямо сейчас наша главная мысль по отношению к обеду — это привязанность. Хочу это, не хочу то. И когда мы выходим за дверь, ноги нас влекут в место, где подают еду, а не горшки или сковородки. Мы не забываем, за чем именно мы шли. Не думаем: “Куда это я вообще шёл, какой обед?”. Мы не забываем об этом. Потому что наша привязанность очень сильно устремлена к тому, чтобы заполучить желаемое. И мы же, возможно думаем, какой обед хотим получить — горячий обет, бутерброд или я-пока-ещё-не-очень-голодна-обед. И вот этим занимается наш ум. И в силу этого наши ноги движутся, чтобы этот обед заполучить. Затем мы его запихиваем в рот и выносим суждение — хороший он или плохой. “Слишком дорого с меня взяли, а вот хорошая цена, лучше возьму вот это”. Всё это мысли привязанности.
Но давайте вложим в свою голову новые мысли. Изменим своё воззрение. И здесь есть целый миллион разных подходов. Давайте обопрёмся на подход непостоянства. Я всё ещё жива в настоящий момент. Я пойду куда-то, чтобы пообедать. Возможно, я умру по дороге. Люди умирают по дороге на обед, люди умирают в кино. Это можем быть мы. Мы в это не верим, потому что пристрастились к противоположной мысли. Но это правда, вы действительно можете умереть до обеда. Это факт. Вначале поразмышляйте над этой мыслью, затем, когда дойдёте до кафе, подумайте: “Невероятно, я всё ещё жива. Потрясающе! Теперь я пообедаю. Почему? Чтобы растолстеть, быть здоровой., чтобы продолжать слушать учения Будды, развивать свои качества, чтобы приносить пользу другим”. И тогда можно сколько угодно обеды в себя запихивать. Вы просто изменили своё отношение к обеду. Тренируйте свой ум. Хорошо? Наслаждайтесь обедом.
