Досточтимая Робина Куртин. «Как быть собственным психотерапевтом»
Предварительная мотивация
Мы собрались здесь, чтобы слушать буддийское Учение. Мы не спрашиваем себя “Почему я сюда пришел? Какова моя мотивация?”; наоборот, мы утверждаем свою мотивацию, решаем, что пришли сюда с определенной целью. Обычно мы на автомате повторяем слова молитвы, не понимая их значения, не понимая пользы, которую приносит их повторение. Но нужно помнить, что каждая мысль приносит определенный результат и что данном случае речь идет об определенной мысли. Повторяя третью и четвертую строку [молитвы прибежища], мы утверждаем альтруистический настрой, устремление к просветлению на благо всех живых существ — и это потрясающий образ мышления.
Помните, что в третьей строке молитвы вместо тибетских слогов “Джин сог” мы произносим “Чо ньен”; хотя обычно в этой молитве говорится: «Заслугами от щедрости и практики других парамит», в данном случае мы говорим: «Заслугами от слушания Учения».
САНГ ГЬЕ ЧО ДАНГ ЦОГ КЬИ ЧОГ НАМ ЛА
В Будде, Дхарме и Высшем Собрании
ДЖАНГ ЧУБ БАР ДУ ДАГ НИ КЬЯБ СУ ЧИ
Ищу прибежища вплоть до просветления.
ДАГ ГИ ЧО НЬЕН ГЬИ ПЭЙ СО НАМ КЬИ
Силой заслуг, накопленных слушанием учения,
ДРО ЛА ПХЕН ЧИР САНГ ГЬЕ ДРУБ ПАР ШОГ
Да стану я буддой на благо всех живых существ.
Затем мы выполняем краткую практику, в которой что-то Будде подносим – так, как если бы он находился здесь, с нами. В этой практике мы подносим мандалу, то есть символическое изображение всей Вселенной, всего, что в ней находится; когда мы поем эту молитву, то представляем, что подносим Будде Вселенную, обращаясь к нему с просьбой о передаче Учения.
СА ЩИ ПО КЬИ ДЖУГ ЩИНГ МЕ ТОГ ТРАМ
Землю, умащенную благовониями и усыпанную цветами,
РИ РАБ ЛИ ЩИНГ НЬИ ДЕ ГЬЕН ПА ДИ
Украшенную горой Меру, четырьме континентами, солнцем и луной,
САНГ ГЬЕ ЩИНГ ТУ МИГ ТЕ УЛ ВА ЙИ
Представляю как поле будд и подношу в дар:
ДРО КЮН НАМ ДАГ ЩИНГ ЛА ЧЕ ПАР ШОГ
Пусть все страждущие наслаждаются этой совершенно чистой землей.
Мы представляем, что Будда с радостью получает наше подношение.
Правильный подход к духовности
Лама Тубтен Еше, основатель ФПМТ, главный учитель ламы Сопы Ринпоче и мой коренной учитель, как-то сказал, что главное, чему мы должны научиться — быть собственными психотерапевтами, быть собственными психологами. Звучит так мило, лакомо даже, можно сказать – но что это означает? Эта формулировка действительно объясняет, что значит быть буддистом. На самом основолагающем уровне мы являемся буддистами, если знаем свой ум, если работаем с ним – и в этом смысле можно сказать, что Будда был психологом; истине это противоречить не будет. Нам это может показаться странным, потому что обычно мы думаем о буддизме как о религии или о духовном учении, а с мирской точки зрения мы обычно не ассоциируем духовное с психологией.
Когда мы говорим о духовности, у нас возникают какие-то смутные представления о чем-то таинственном, размытом и загадочном. Эти представления не дают нам увидеть сути вещей. Разумеется, если вы спросите тибетцев: “Религиозны ли вы?”, они скажут “Да”. Но когда они отвечают “Да”, то подразумевают, что на самом деле являются собственными психотерапевтами.
Недавно, когда я была в Дхарамсале, Его Святейшество Далай-Лама еще раз подчеркнул – а он часто об этом говорит, – что недостаточно выполнять простирания, начитывать мантры и выполнять какие-то религиозные практики; очень важно слушать учения буддизма о философии и психологии и применять их в работе над собственным умом – и поэтому, как я уже упоминала, мы, как буддисты, работаем со своим умом.
Мы знаем, что Будда не употреблял слова «дух» или «душа»; он использовал слово «ум». Коль скоро мы работаем над своим умом – если работу эту мы осуществляем в буддийском контексте – нам нужно очень четко представлять, что такое ум. В данном случае мы можем сказать, что слово «ум» почти синонимично со словом «сознание». Будем откровенны: у Будды совершенно невероятные представления о том, что такое ум и о том, как он функционирует.
Перед тем, как переходить к каким-то деталям, давайте напомним себе о том настрое, о тех помыслах, которые у нас должны быть, когда мы слушаем буддийское учение. Поскольку Будда не является и не считается творцом, слушание буддийского учения не имеет ничего общего со слепой верой в него. В каком-то смысле Будда гораздо ближе к Эйнштейну, чем к каким-то религиозным деятелям. Если бы я была Эйнштейном, который рассказывал бы вам о теории относительности, и затем сказала: «Примите-ка это на веру», вы бы выпнули меня за дверь. Более того, если бы я вам сказала, что у меня вчера было видение, что E=mc2, и заявила, что вы из-за этого видения должны в это верить, вы тем более меня отсюда бы выкинули. Однако именно такие представления у нас складываются о религии!
В этом смысле Будда гораздо ближе к Эйнштейну, потому что подобно Эйнштейну он прямо представляет свои открытия, основанные на определенном практическом опыте. Конечно, он с радостью говорит, что его открытия — это истина, но при этом утверждает, что к этим выводам он пришел на основе собственного опыта. Если вы принимаете эти выводы, из них вытекают определенные последствия; если вы хотите применить эти выводы на практике, вам нужно сделать определенные шаги.
В конечном итоге Будда либо прав, либо не прав. Когда мы говорим о религии, то обычно считаем, что мы просто должны верить в то, что нам нравится. Разумеется, у нас есть право верить в то, что нам нравится – такова жизнь. Это очень важный момент. Когда мы говорим о религии, то обычно говорим какие-то глупости. Мы говорим себе: я верю в это, у меня есть право в это верить – но доказательств при этом у нас нет; это совершенно шокирующее отношение. После этого мы начинаем друг с другом ссориться по поводу этих моментов и расстраиваемся по поводу каких-то вещей, связанных с религией. Нам даже не приходит в голову, что есть определенные методы, позволяющие проверить истиность всех наших утверждений!
Разумеется, с точки зрения религий, в которых присутствует некий Творец, некий творящий принцип – то есть христианства, ислама, иудаизма – это правильный подход, потому что в соответствии с положениями этих религий творение — это дело Божие, и вам не следует в него вмешиваться; следует просто поверить, что Бог так захотел и поэтому так сделал. Однако Будда с этим совершенно не согласен. Во-первых, он утверждает, что Творца нет. Нам не нужны некие творцы. Будда — это человек, который на основании собственного практического опыта убедился в определенном мировоззрении, убедился в достоверности определенной картины мира. Все, что буддизм из себя представляет — это открытия, которые сделал Будда: открытия о природе реальности, о природе счастья, страданий и других явлений. Будда говорит: «Я убедился в истинности этих положений, но сейчас вы сами должны проверить их, применить их на практике и удостовериться, соответствуют ли они реальности». Именно поэтому мы и говорим о буддийской философии, просто о воззрениях Будды, о том, как устроен мир, — это просто воззрение. Его можно преподавать в университете, и изучить весь комплекс буддистской философии можно довольно быстро, хотя, разумеется, в тибетских монастырях ее изучают по двадцать-тридцать лет. С интеллектуальной точки зрения все это совершенно нормально.
Главное же начинается, когда мы говорим о психологии. Именно на уровне психологии человек учится воплощать все описанные принципы и идеи; это главный момент, в котором мы возвращаемся к уму.
Заложенный в нас потенциал
Если свести суть буддизма к некому простому утверждению, Будда говорит, что у каждого существа есть способность дойти до совершенства, познать реальность; другими словами, обрести всеведение. Моя мама, католичка, была совершенно шокирована этой идеей. С точки зрения католицизма, всеведением и совершенством обладает только Бог; Будда же утверждает, что способностью дойти до совершенного состояния обладает любое существо, и что способность эта сокрыта в нашем уме.
Итак, мы вновь возвращаемся к исходному вопросу: что же такое ум и чем он не является? Очень важно отметить, что ум – это не мозг.
Есть один важный момент, который я упустила, и к которому потому сейчас вернусь. Посколько Будда не является Творцом, поскольку все учения буддизма — это его открытия, слушать эти учения следует очень простым образом: воспринимайте их как гипотезу. Именно так бы поступил любой нормальный ученый. Невозможно ничего изучать, анализировать, проверять, если мы не воспримем это нечто как гипотезу, как некое возможное положение. Именно так и следует слушать буддийское учение — воспринимать его как гипотезу. Затем вы с этой гипотезой работаете: проверяете ее на пратике, анализируете ее, и приходите к одному из двух выводов: положение либо истинно, либо ошибочно.
Итак, с точки зрения Будды, ум – это не ваш мозг; он не имеет отношения к физическому. Это не означает, что мозг не играет значительной роли; конечно, он играет определенную роль, но мозг не является самим умом. Ваш ум нематериален. Разумеется, с этой точки зрения можно сказать, что Будда согласен с другими религиозными деятелями, которые говорят о чем-то нефизическом, нематериальном; эти деятели называют эту нематериальную сущность «душой», а Будда называет ее умом.
Второй очень важный момент, который нас часто шокирует — то, что наш ум не происходит от каких-либо других существ. Если бы мы были материалистами, христианами или представителями любой теистической религии, то разделяли бы одно из двух предположений – предположений о том, что кто-то нас сотворил. Мы принимаем это как нечто само собой разумеющееся. Никто никогда не сомневается в том, что вас создали ваши родители. Однако с точки зрения Будды вас никто не создавал. Ваши мама и папа подарили вам физическое тело, и нужно сказать им большое спасибо, потому что им пришлось основательно потрудиться, чтобы яйцеклетка и семя сошлись вместе. Но, с точки зрения Будды, ум они нам не дарили; не делал этого и Творец. С точки зрения Будды, Творец вообще не имеет к нам никакого котношения; в буддийской философии нет понятия творца. Будда утверждает, что творец – это ошибочное представление.
Итак, ум – это нечто нематериальное, и мы получили его не от своих родителей. Более того, слово “ум” в данном случае обозначает не только наши мысли. Обычно мы употребляем это понятие, говоря о наших мыслительных процессах, но в буддизме слово “ум” (или “сознание”) подразумевает ваши мысли, ваши чувства, ваши эмоции, ваше сознательное, бессознательное, интуицию, инстинкт – весь спектр внутренних переживаний. Все это и есть ум.
Каков же потенциал ума, каковы возможности ума? Будда бы сказал, что все живые существа по умолчанию изначально обладают потенциалом, позволяющим довести ум до состояния совершенства. Слово “Будда” по-тибетски звучит как “санг гье”. Первый слог – «санг» — указывает на то, что из ума этого существа, просветленного Будды, устранены все неврозы, все омрачения, все неблагие мысли, все причины страдания; второй слог, «гье», указывает на то, что полностью развиты все благие качества, весь потенциал ума. Именно это по-тибетски и называется “Буддой».
С точки зрения психологии это довольно радикальное, смелое представление. Вообразите, что приходите к своему психотерапевту и говорите: пожалуйста, подскажите какой-нибудь метод, чтобы полностью устранить из моего ума весь гнев, всю привязанность, все невежество, всю гордыню и всю зависть, а также полностью развить сострадание и любящую доброту ко всем живым существам. Терапевт подумает, что вы сошли с ума, пропишет вам какие-нибудь таблетки, а потом упечет в психушку. [Для него это] прозвучит как речи умственно отсталого.
Мы видим, что между материалистическими представлениями об уме и представлением об уме в буддизме существует огромная разница. Все материалистические философии, которые говорят об уме, утверждают, что ум пришел к нам от наших родителей. Это аксиома. Кроме того, в нас всех засела вера в то, что мы не просили, чтобы нас рожали: “Я-то не виноват”!
Другое положение, которое характерно для материалистических представлений об уме, — то, что мы предоставляем равный статус тому благому и тому неблагому, что существует в нашем уме. Нам кажется, что гнев, гордыня, зависть, привязаность и другие неблагие эмоции ничем, по сути, не отличаются от эмоций благих, и вы являетесь нормальным человеком, если в вашем уме присутствует некое их сочетание. Однако Будда проводит очень четкое различие между неблагими и благими качествами нашего ума: Будда утверждает, что благие качества, благие переживания являются сутью нашего существа. Это наша истинная природа; именно эти качества определяют то, чем мы являемся, а развить их до состояния полного совершенства — это изначально присущая нам способность. Прямо сейчас мы не способны на это, потому что в нашем уме присутствуют некие неврозы. Поэтому суть того, чтобы быть своим собственным психотерапевтом — научиться отличать благие состояния ума от неблагих, затем глубоко изучить эти неблагие состояния и научиться их постепенно ослаблять или искоренять.
Именно этим и занимаются буддисты. Единственная причина, по которой мы совершаем действия, которые кажутся религиозными – например, принимаем монашество, начитываем мантры на четках, совершаем простирания, — состоит в том, что все это — различные техники и методы, которые позволяют нам работать со своим умом, позволяют трансформировать его и развивать.
Очень интересным является слово, которым в тибетском языке обозначаются живые существа; оно звучит как “сем чен”, в буквальном переводе — “умом обладающие”. Именно ум определяет, кем мы являемся. То, что у нас есть ум, отличает нас, например, от стола или стакана. Будда бы сказал, что существует бесчисленное множество живых существ, бесчисленное множество “сем чен”, и людей среди них — наименьший процент. Это интересный момент, потому что буддийская психология применима ко всем живым существам, не только к людям. Разумеется, с точки зрения буддизма, предпочтительно быть именно человеком, а не животным – у христиан, в общем-то, такое же представление. Но разница здесь в том, что христиане говорят о неких душах и утверждают, что душой обладает только человек. Будда бы, однако, сказал, что все умы – все живые существа – обладают потенциалом, позволяющим дойти до совершенства и стать буддами; тем не менее, он подчеркивает, что только в человеческом теле у нас есть полная возможность развить этот потенциал.
Итак, как же функционирует ум? Есть много разных классификаций, но мы можем выделить два основных способа функционирования: у нас есть чувственные виды сознания и сознание концептуальное, или умственное. Наше чувственное сознание играет для нас огромную роль: лама Еше говорил, что мы делаем свое тело начальником. Но с точки зрения разговоров об уме, тело вторично, оно только мешает. Мы придаем огромную значимость нашему чувственному сознанию, не понимая, что его способность познавать реальность очень ограничена – а ведь именно в том, чтобы познавать, работа ума и состоит.
Определение ума
Давайте дадим уму определение. Очень важно, чтобы все вещи, о которых мы говорим, имели четкое определение. С буддийской точки зрения определение любого явления состоит из двух частей. Первая часть определения говорит об относительных характеристиках того явления, которое мы определяем; во второй же части мы говорим о функции этого явления, о работе, которую оно выполняет – и это позволяет нам глубже понять, что именно мы описываем. Представим, например, что вы — маленькая девочка, которая спрашивает у мамы, что такое стакан. Итак, мама дает первую часть определения: это вот этот стеклянный сосуд с плоским дном. Благодаря этому я смогу этот стакан узнать. Затем я спрошу: «Мама, а что он делает? А! В него наливают мой чай!». Что такое нож? Длиный плоский кусок металла с острым краем. Так вы сможете его узнать. Что с его помощью делают? Им что-то режут.
Что же такое ум? Давая первую часть определения, буддисты говорят, что ум — это нечто чистое и наделенное ясностью и светоносностью., Говоря “светоносность”, мы немного ударяемся в мистику; но это определение подразумевает лишь то, что ум нематериален. Пространство тоже нематериально. Вторая же часть определения помогает понять, что ум делает, понять функции ума: он познает, или знает, или осознает. Эти три глагола в данном случае синонимичны. В этом и состоит функция ума — познавать, знать или осознавать. Разумеется, встает вопрос: что осознавать? Что познавать? И это главный момент – познавать то, что существует. Это утверждение ведет нас к сути учения Будды, к отличительному подходу Будды.
С одной стороны, Будда говорит, что даже в данный момент в нашем уме есть потенциал, способность обрести полное понимание того, какова реальность, то есть обрести всеведение. Однако прямо сейчас наш ум сокрыт под множеством слоев ложных убеждений, омрачений, неврозов, деструктивных эмоций, — все это в данном случае синонимы. Всё это не дает нам увидеть реальность, увидеть то, что реально существует – и именно поэтому мы страдаем. С точки зрения буддизма существует прямая взаимосвязь между пониманием природы реальности, видением вещей такими, какими они являются, и счастьем. Такова же и связь между непониманием природы реальности и страданием.
Обычно мы представляем себе совсем не такие взаимосвязи.Говоря о счастье, мы обычно думаем, что это нечто, что вы получаете, когда достигаете желаемого. Однако с точки зрения Будды, счастье — это то, что вы обретаете, когда устраняете из своего ума всевозможные неврозы; вы обраете счастье благодаря этому процессу. Здесь есть два аспекта: с одной стороны, наш ум сейчас полон ложных представлений, омрачений и совершенно не представляет, какова реальность; он действительно является омраченным и именно поэтому страдает. Чем больше омрачений, тем дальше мы от понимания реальности, тем больше мы страдаем. Работая над своим умом, устраняя из своего ума всевозможные загрязнения, искореняя ложные представления, мы приходим к двум результатам: приближаемся к постижению реальности и обретаем все большее счастье. Эти два результата идут рука об руку. Мудрость и счастье идут рука об руку. Если вас сейчас спросят: «Хотите ли вы быть счастливы?», вы ответите: «Да, пожалуйста». «Хотите ли вы обладать мудростью?» — «Не уверен; как-то скучно звучит». Но эти две вещи неразрывны, и это удивительная взаимосвязь.
Умственное сознание
Теперь мы подходим к теме умственного сознания. Итак, есть чувственное сознание и сознание умственное. Мы уже поняли, что совершаем большую ошибку, когда верим в ту ошибочную информацию, которую нам предоставляет чувственное сознание. Если прямо сейчас мы увидим перед собой кусок шоколадного пирога, то скажем себе: «Вау, какой вкусный шоколадный торт!» Но предположим, что Миша ненавидит шоколадный торт. Посмотрев на этот кусок, он скажет: «Фу, какая гадость!». Каждый из нас считает, что видит пирог своими глазами, но это неправда. Наши глаза, наше зрительное восприятие способны передать нам только два вида информации: информацию о форме и цвете, не более. Все остальное — “потрясающий божественный пирог” или “отвратительная, мерзкая гадость” — это информация, которую нам предоставляет об этом коричневом треугольнике наше умственное сознание. И эти два вида сознания, два вида восприятия так тесно и слаженно друг с другом работают, что нам кажется, что процесс этот мгновенен, хотя это и не так. Проанализировав таким образом свой ум, мы поймем, что большая часть того, что мы видим, воспринимаем и слышим в своей жизни, проистекает из разных видов информации, содержащейся в нашем умственном сознании.
Именно наше умственное сознание, по утверждению ламы Сопы, и является мастерской. Именно с ним нам нужно глубоко ознакомиться; именно это сознание нам нужно глубоко понять; а техника, которую мы применяем, чтобы изучить свое умственное сознание — это медитация.
Медитация как способ постижения ума
Есть два вида медитации и всевозможные конкретные техники и практики. Первый вид медитации – совершенно потрясающий с точки зрения психологии, — это практика, которая позволяет нам сосредоточить на чем-то свой ум. Это точка отсчета. Коль скоро мы собираемся выступать в качестве собственных психотерапевтов, у нас должна быть способность видеть, воспринимать свой ум. Этот вид медитации мы можем назвать медитацией сосредоточения; для его обозначения употребляются различные термины.
Эта медитация существовала задолго до Будды; сам он научился ей у индуистских учителей. Это совершенно изумительная психологическая техника – не более! – задача которой — помочь нам сосредоточить свой ум, чтобы в конечном итоге мы смогли ясно ум осознавать, воспринимать его. Но одного этого недостаточно; это восприятие подобно способности четко и ясно воспринимать некий сад – прекрасный сад. Мы так ясно и четко воспринимаем этот сад, так хорошо на нем сосредоточены, что даже способны нарисовать его точное изображение. Это интересный и полезный навык, но сам по себе он лишен смысла. К этой способности воспринимать, видеть нам надо приложить интеллект. Нам нужно научиться понимать, что мы видим, – например, отличать травы от кустарников и от деревьев. Поэтому многие люди говорят, что быть буддистом значит, быть осознанным. Это нормально, но, как подчеркивает Лама Сопа, ворам также необходима осознанность. В самой по себе осознанности ничего святого нет – хотя это, безусловно, важный и полезный навык.
Ботаника нашего ума
Когда мы работаем с садом, нам необходимо изучать ботанику; нам нужно понять, на что мы смотрим: как различать все эти виды растений, чтобы затем выступать в качестве садовника. В личной психотерапии – то же самое. Мы изучаем, так сказать, ботанику Будды, развиваем четкое сосредоточение, наблюдаем за своим умом, чувствуем себя спокойными, умиротворенными — в этом нет ничего плохого. Но если мы не сможем точно определить, что происходит в нашем уме, то многого не добьемся; особых перемен не произойдет. Поэтому нужно слушать учение Будды.
Можно слушать Фрейда, можно слушать Юнга – выбираете вы сами; мы здесь говорим о воззрениях Будды, и Будда очень четко ко всему подходит — к уму, его функционированию и к его различным элементам.
Один из ключевых моментов, о которых говорит Будда, — это разница между неблагими и благими состояниями ума. Говоря об умственном сознании, мы можем выделить три основных вида состояний ума: благие, нейтральные и неблагие. Это все – четвертого вида нет.
Нейтральное мы пока оставим в стороне. На начальном уровне практики наша задача — научиться распознавать неблагие состояния ума, потому что именно они создают нам проблемы. Именно их нам нужно тщательно изучать; понять, на каких ложных представлениях неблагие состояния ума основаны, как они ведут нас к страданию, насколько они далеки от реальности, а затем постепенно их трансформировать. Поверьте: это самое тяжелое, что нам предстоит осуществить в этой жизни.
Что же такое неблагое состояние ума? Нам нужно определить, что это; как оно функционирует; как оно ведет нас к страданию. Именно об этом говорит Будда: он утверждает, что главной причиной страдания являются неблагие состояния ума, а главная причина счастья — состояния ума благие.
У неблагого состояния ума есть две основные характеристики, два основных свойства. Первое обозначают множеством разных терминов, один из них– тот, что мы применим в данном случае — это “беспокоящая эмоция”. В буддийской психологии есть множество разных синонимов для обозначения неблагих состояний ума; один из них – как раз “беспокоящая эмоция”. Из самого термина мы видим функцию, которая этим состояниям присуща; это их первая характеристика, первое свойство. Они беспокоят. Кого беспокоят? Нас, человека, который их переживает. Это очень простой, но очень глубокий момент – если мы по-настоящему его поймем.
С мирской точки зрения эти вещи воспринимаются совершенно иначе. Скажем, человек кричит и беснуется от гнева. Мы спрашиваем его: почему ты страдаешь? А он рассказывает нам длинную историю о том, как кто-то там виноват, кто-то его рассердил: страна, политики, муж, жена, друзья, — кто-то виноват. Именно таково мирское представление, и мы тоже привыкли так все воспринимать – мы так живем. Почему ты сердишься, Робина? Почему ты страдаешь, Робина? Потому что Фред дал мне в рожу. Будда говорит: нет, это вторичная причина, удар был лишь катализатором. Главная причина твоих страданий, Робина, — это твой гнев. Это очень простое утверждение; оно кажется даже слишком простым. Но именно таково представление Будды.
Мы видим, что сами по себе эти эмоции глубоко нас тревожат. Гнев, депрессия, зависть, гордыня, низкая самооценка и так далее — всё это нас беспокоит, нас расстраивает. Мы знаем, что они нас беспокоят, но думаем: эта не наша вина. Мы думаем: у нас есть право так себя чувствовать; это вина другого человека. Это становится очевидно, если мы поинтересуемся самочувствием человека, страдающего от зависти или ревности. Он ответит, что чувствует себя ужасно. Мы спросим человека: «Хочешь узнать методы, позволяющие избавиться от зависти?» А он скажет: «О чем речь? У меня есть право завидовать или ревновать – это вина другого человека!». Именно таковы наши убеждения, таковы убеждения обычных людей, живущих в мире; такова сансарная философия. Как мы видим, это уже очень глубокий момент. Сам тот факт, что мы переживаем неблагие состояния ума, беспокоящие эмоции, и есть страдание.
Второе свойство, вторая характеристика неблагих состояний ума — очень лакомая. Ее обозначают замечательным словом, которое я очень люблю применять к неблагим состояниям ума. Это английский термин “delusion” – “делюзия”. Во всех языках, с которыми мне приходилось сталкиваться – в испанском, в греческом – нет подходящего слова, которое соответствовало бы термину «delusion»; этот термин означает, что на самом деле мы просто не находимся в контакте с реальностью, не представляем, какова реальность.
Переводчик: В русском мы используем слово «омрачения», которое ближе к английскому «obscuration» — что-то скрывающее, замутняющее реальность. Можно также сказать “заблуждения”.
Голос из зала: Галлюцинация?
Слово «галлюцинация» в каком-то смысле подходит; Лама Еше его часто употреблял. Когда человек, например, находится под воздействием ЛСД, он галлюцинирует; у него складываются ложные представления о реальности. Но именно таков смысл того, о чем здесь говорит Будда. Будда утверждает, что чем глубже мы погружены в эти неблагие состояния ума, тем дальше мы от постижения реальности, от истины. Наши представления искажены. Мы не видим, какими реально являются объекты, люди и явления. Это ключевой момент учения Будды – и Будда утверждает, что мы все находимся под воздействием этих омрачений, просто в разной степени.
С точки зрения психологии обычно мы “нормальные”; если же у вас возникнет иллюзия, что кто-то пришел, чтобы вас убить, люди скажут, что у вас галлюцинации или что вы сошли с ума. Человек впадает в такое крайнее состояние, в котором можно утверждать, что он сошел с ума, то есть страдает от психического заболевания. Будда же как раз утверждает, что мы психически нездоровы в той степени, в которой у нас есть эти привязанность, гнев и другие виды омрачения. Чем больше у нас этих омрачений, тем дальше мы от постижения реальности.
Мы-то считаем, что сердиться — вполне нормально. Например, мы смотрим на человека, который находится под влиянием гнева — скажем, какой-то мальчик кричит: глаза выпучены, слезы текут, он краснеет, сердечный ритм учащается, изо рта брызжет слюна, он что-то выкрикивает, орет на кого-то, кого-то бьет… Это психическое заболевание – просто оно продлится 10 минут; затем же мы возвратимся в нормальное состояние: «Ой, он просто рассердился на 10 минут». Но это психическое заболевание, в буквальном смысле! Все просто – посмотрите на человека. Он безумен! Посмотрите на его обвинения: “Ты сделал то, ты сделал это, ты мне жизнь сломал, ты причина всех моих проблем, я тебя ненавижу, я тебя убью”. В этот момент человек действительно верит во все эти слова. А мы говорим: “Ну, это нормально, мы все такими родились, это естественно!”. Более того, если кто-то не испытывает гнева, мы считаем, что это ненормально. Таким образом, представления Будды отличаются от мирских.
Будда говорит, что чем больше у нас разных омрачений, тем меньше наш уровень психического здоровья, тем больше у нас страданий, тем менее мы счастливы, тем больше у нас беспокоящих эмоций. Это интересное утверждение. Нам не нужно развивать желание убить себя или ненависть к себе – нам просто нужно понять, как мы все это можем изменить, потому что когда Будда говорит обо всех этих омрачениях, он применяет термин, который можно привести как “добавочный”, “поверхностный”.
Именно в этом — суть того, чтобы быть буддистом: использовать техники концентрации, медитации, слушать учения Будды об уме, применять техники медитации для наблюдения за своим умом, постепенно осознать свое собственное безумие, постепенно, медленно распознать все неблагие состояния, каждое в отдельности: услышать их голоса, посмотреть, на каких ложных представлениях они основаны, – затем понемногу начать с ними диалог, спорить с ними, а затем заменить их истиной. Именно так мы продвигаемся к просветлению. Это психологический процесс.
Перед тем, как мы перейдем к детальному рассмотрению этих состояний, может, кто-то хочет задать какие-то вопросы по тому, что мы уже разобрали?
Вопрос: Говорилось, что когда ребенок рождается, то папа и мама дают ему физическое тело, но не дают ему ум, ум происходит из другого. Вопрос тогда такой: как-то получается, что вроде бы в семье, допустим, алкоголиков, дети с отклонениями рождаются чаще всего. Если ум им дают не папа с мамой, тогда как можно это объяснить — какая-то карма, получается, у этого ребенка была изначально? Но почему, опять же, у родителей-алкоголиков или с генетическим заболеванием это передается по наследству?
Ответ: Будда говорит, что родители не даруют нам ум, но это не означает, что у нас нет с ними ничего общего. Один из возможных ответов, если мы принимаем в расчет концепцию кармы, – а мы как раз будем разбирать ее в ходе семинара, – заключается в том, что мой ум, который покинул тело не далее как несколько недель назад, под влиянием сложного комплекса причин и условий движется к определенным родителям, которые в настоящий момент находятся в процессе соития. С конкретными отцом и матерью у нас должна быть сильная кармическая связь. Мы часто видим, что дети похожи на своих родителей, и с материалистической точки зрения все это обусловлено какими-то физическими факторами, – например, мы сердимся или завидуем, потому что так же поступала наша мама; это как бы некий генетический процесс. Но Будда бы просто сказал, что я переживаю гнев и зависть и мой отец переживает гнев и зависть, потому что у нас одинаковые склонности – и в силу этих склонностей мы и сошлись в этой жизни.
С другой стороны, мы видим множество примеров, в которых дети сильно отличаются от своих родителей. У хороших родителей рождаются психопаты, а у глубоко омраченных родителей рождаются замечательные дети. Уверена, что мама Сталина была замечательной женщиной; нет никаких историй о том, что она была сумасшедшей маньячкой. С другой стороны, мать Матери Терезы тоже вроде бы не была такой уж святой! Не уверена, что мать Моцарта была прекрасным музыкантом – так что не все так просто. Кроме того, большую роль играют определенные условия, большую роль играют предрасположенности. Мы можем также сказать, что Робина часто сердится, потому что в детстве ее бил отец. Но главный, ключевой момент состоит в том, что если бы в уме Робины не было бы некого потенциала, не было бы склонности ко гневу, отец мог бы избивать ее до полусмерти, а она все равно бы не рассердилась.
Таким образом, Будда объясняет, что каждый человек приходит в эту жизнь с определенными склонностями. С момента нашего зачатия мы уже запрограммированы на какие-то действия; в нас присутствуют все эти потенциалы и склонности. Мы разберем это подробнее, когда будем говорить о карме. Поэтому, разумеется, предрасположенности играют большую роль. Когда мы обучаем человека музыке, мы закладываем в его ум определенные склонности; однако человек никогда не научится музыке, если ему медведь на ухо наступил.
Вопрос: Как не обмануть себя и правильно понять, когда ты трансформируешь мешающую эмоцию – понять разницу между истинной трансформацией и подавлением этих эмоций?
Ответ: Это важный вопрос. Обычно мы либо извергаем из себя все эти неблагие эмоции, либо просто отрицаем, что они у нас есть. Поэтому очень важно научиться видеть свой ум, научиться осознавать то, что в нем происходит. Склонность подавлять неблагие эмоции в нас очень сильна – особенно если мы сильно страдали.
Я вспоминаю историю, которую мне рассказывала подруга из Австралии: когда она была еще девочкой совсем крошечного возраста, ее регулярно насиловали отец, дядя… собака, курица. Шучу, конечно , но история это не смешная. Смешно только потому, что мы недавно с ней открыто обсуждали все это, и оказалось, что она действительно проработала эти вопросы в своем уме.
Как же она справлялась с происходившим в том возрасте? Просто оставляя свое тело, она как будто улетала на небеса и оттуда, сверху смотрела на то, как издеваются над ее маленьким телом. В результате у нее развились множественные личности. Раньше она не могла даже говорить об этой проблеме — и это крайняя форма подавления. Все мы так или иначе этим занимаемся, потому что нам слишком больно сталкиваться с этими проблемами, работать с ними.
Другая крайность — это человек, который разозлился бы в подобной ситуации и убил бы своего отца. Поэтому, хотя это и очень сложно, необходимо научиться смотреть на свой ум, ясно видеть все, что в нем происходит, и не поддаваться наплыву этих эмоций, не испытывать страх и ужас, ясно работать с происходящим. Об этом мы говорили вчера. Понятно о чем я говорю? Это очень сложный процесс.
Вчера мы говорили о том, что у нас есть естественная склонность винить кого-то – это крайность гнева –или отрицать все, или испытывать невероятное чувство вины. Мы должны развить в себе желание работать со своим умом, смотреть и видеть, что в нем происходит. И поэтому вчера мы говорили, что один из базовых видов реализации, которых нам нужно достичь — это развитие отречения. Достичь уровня, на котором все эти омраченные состояния будут казаться нам совершенно невыносимыми, отвратительными, потому что мы понимаем, что именно они являются причиной всех наших страданий. Обычно мы реагируем на все это, развивая чувство вины и начиная обвинять и критиковать себя. Но это такая же безумная реакция, как если бы у нас был рак – например, если бы у нас была раковая опухоль на руке, было бы глупо кого-то винить. Ладно, если у нас рак легких, то можно, например, пойти и засудить Мальборо. Но прежде всего нужно узнать, что у вас вообще есть рак. Нужно признать это, нужно четко поставить диагноз, осознать, что у нас есть эта конкретная проблема. Но мало было бы просто пойти и засудить Мальборо; это была бы реакция, основанная на гневе.
Недостаточно было бы также винить себя и говорить: «О, я такой ужасный человек, у меня рак, я такой плохой». Еще большим безумием было бы отрицать проблему, говорить: «Нет у меня никакого рака, какой еще рак?» .Нужно понять, что у нас есть рак, сосредоточиться на нем, понять проблему, понять, как она ведет нас к страданию, решить, что вы не хотите страдать и найти методы, которые помогут изменить ситуацию. То же самое мы делаем со своим умом. Понятно?
Вопрос: Каковы методы для работы с гневом?
Ответ. Во-первых, главное — то, что нам нужно начать работать со своим умом еще до того, как возникнет проблемная ситуация. Прямо сейчас, в своей обычной жизни, мы не замечаем гнев, пока не поддадимся ему. Когда мы ему поддались, уже поздно что-либо делать. Вы как будто едете по шоссе со скоростью 150 км/ч и внезапно понимаете, что вот-вот во что-то врежетесь. При этом понимаете, что у вас нет навыков вождения, вы не умеете водить. Вы спрашиваете: что же мне делать? Ничего особо вы сделать уже и не можете.
То же самое – и если мы уже поддались гневу: мы как будто бы вот-вот во что-то врежемся. Вы уже ничего особо не можете поделать, потому что если бы у вас был соответствующий навык, вы воспрепятствовали бы гневу до того, как начали бы на кого-то ругаться. Понимаете о чем я говорю? Поэтому практика работы над гневом должна начаться задолго до возникновения конкретной ситуации. Разумеется, если мы уже поддались гневу, то лучшее, что мы можем сделать — это извлечь из ситуации уроки и зародить в себе решимость не поддаваться гневу вновь. Но настоящая работа должна начаться задолго до этого – когда мы сидим на своей подушке для медитации, наблюдаем за своим умом, слушаем учения Будды и применяем конкретные методы для работы над умом.
Даже в повседневной жизни мы склонно идти к психологу или психотерапевту только тогда, когда уже переживаем умственный кризис. Но это так же абсурдно, как считать, что можно вести машину, не имея навыков вождения. Нам нужно получать психологическую подготовку с момента рождения – однако мы видим, что она не является частью нашего образования. Нас учат математике, учат работать со своим телом, учат разным видам спорта, кулинарии и так далее, учат всевозможным изумительным вещам – но при этом не обучают работать со своим умом. Мы не изучаем это, пока не сталкиваемся с конкретными проблемами. Довольно шокирующий подход. Представьте, что вас с молодых ногтей обучали бы тому, как работает, функционирует наш ум, как с ним можно работать – не каким-то видам психотерапии, а просто тому, как ум устроен. Уже к возрасту в десять лет мы были бы совершенно невероятными людьми.
Вопрос: Но ведь поступают же в буддийский монастыри дети в возрасте пяти лет. Их же, наверное, учат тому, как устроен ум?
Ответ: Это интересный вопрос, потому что в большинстве тибетских монастырей монахи растят детей как “маленьких монахов”, которые занимаются какими-то молитвами и тому подобным; уже в более зрелом возрасте они изучают ум. Но, по крайней мере, они находятся в здоровом окружении. И все окружающие там занимаются работой над своим умом, изучают это учение. Поэтому это рост в здоровой среде – и вы, по крайней мере, учитесь на примере других.
Вопрос: Продолжая тему детей, у меня сыну 4 года и у него очень много желаний. И он выглядит очень страдающим, когда не они не исполняются. Как ему помочь в этот момент?
Ответ: Это сансара – идеальный пример сансары. Все, наверное, удивятся, если узнают, что главное омрачение, от которого проистекают все виды наших страданий, по мнению Будды, — это то, что мы называем привязанностью. Это самое глубокое наше омрачение; мы пропитаны им до самых костей. Мы глубоко верим в то, что должны получить то, чего хотим – и проистекает эта вера из глубоко укоренившегося в нас чувства недовольства.
Это болезнь привязанности. Она подобна наркомании: недовольство, неудовлетворенность; нам все время хочется чего-то еще, нам никогда не кажется, что у нас чего-то достаточно, — это как будто глубокое психическое заболевание. Разумеется, реакция, которая проявляется, когда человек не получает того, чего хочет — это гнев. Это и есть страдание. Он страдает от привязанности и страдает от гнева. Да, это клуб – вступайте, он называется «сансарой»! [смех]
Ответ на вопрос о том, как вы можете ему помочь, таков: во-первых, вам нужно научиться работать с собственными привязанностью и гневом – потому что если в вашем уме есть привязанность и гнев, когда он начнет кричать и топать, вы также разозлитесь. Так что для вас это возможность практиковать. Именно поэтому и я говорю, если бы у меня были муж и ребенок, я бы их убила – поэтому я стала монахиней, так что вам повезло.
Я не пытаюсь просто отмазаться [от необходимости отвечать] – просто такова сансара, и мы тысячу раз в день переживаем эти два вида омрачений. Счастьем мы считаем получение того, чего мы желаем, а страданием называем ситуацию, в которой не получаем того, что хотим. И все мы ежемоментно переживаем либо одно, либо другое – разве не так?
Чем больше вы работаете над собственным умом, тем больше у вас навыков, чтобы помочь собственному ребенку, научить его соответствующим методам и практикам. Не могу себе представить, каково быть родителем – по-моему, это ужасная работа. Так что поздравляю.
Вопрос: Вы уже ответили на мой вопрос, потому что я хотела спросить насчет алкоголизма, склонности человека к алкоголизму и депрессии. Сейчас это очень распространено – у нас, в России, человек в тоске и печали.
Ответ: Да. Мы можем заметить, что когда у человека очень сильная склонность к чему-то, очень сильная зависимость от чего-то, это вызвано тем, что в предыдущих рождениях человек также от этого зависел – и теперь развилась эта очень сильная привязанность. Мы видим, что всем нам присуща привязанность; мы все чего-то хотим, нам всегда кажется, что чего-то не хватает. Есть, однако, и крайние формы – крайние формы страдания, когда люди зависимы от таких вещей, как героин, сигареты, алкоголь и так далее – от вещей, которые разрушают их тела.
Если же говорить о депрессии, то с буддийской точки зрения можно сказать, что это глубоко засевший гнев. В каждое мгновение нашей жизни нам хочется, чтобы все было совершенным, все было идеальным, приятным и красивым. Говорим ли мы о мире в целом, о политике, об экологии или о чем-то еще, хотя во всем этом присутствуют какие-то положительные стороны, мы концентрируемся на сторонах неблагих, сторонах отрицательных. Когда что-то идет не так, мы начинаем паниковать. Скажем, загорается красный свет; торт не такой, какой хотелось бы; ребенок не делает то, что ему сказали; муж приходит домой на полчаса позже. Мы словно начинаем паниковать. У некоторых из нас это проявляется, выходя вовне в форме гнева; у других эта паника уходит вовнутрь и становится отчаянием, ощущением безнадежности. И ее гораздо сложнее тогда будет разглядеть: депрессию сложно распознать. Вы просыпаетесь утром и не можете вылезти из кровати. На то, чтобы распознать ее в своем уме, требуется время. Это искаженная форма привязанности.
Когда мы думаем о привязанности, мы думаем о каких-то явных, грубых объектах: “Я привязан к шоколадным тортам”. Но это очень грубый, явный пример. Потребность получить то, что мы хотим, присутствует в нашем уме ежемоментно. Мы, например, манипулируем другими людьми, чтобы заполучить то, чего мы желаем. Именно этим и занимается привязанность. Люди манипулируют другими; по-английски это называется “control freak” – человек, который задвинут на контроле, которому все нужно контролировать/ Всё это привязанность, ожидания — и это тоже форма привязанности; когда нам чего-то очень-очень хочется и мы в чем-то нуждаемся — это тоже привязанность. Она присутствует постоянно и охватывает все наши действия.
Вопрос: Я хотела спросить: тогда получается, что базовой эмоцией у нас является гнев, который порождает все остальные омрачающие эмоции. Если это так, тогда какое место здесь занимает страх – или страх тоже является одной из базовых эмоций?
Ответ: Нет, главное омрачение на повседневном уровне — это привязанность. Под ним есть еще более глубокий слой — цепляние за «я». Мы разберем это более детально в другой раз. Однако на повседневном уровне главным омрачением, наиболее часто проявляющимся, является привязанность, глубокая неудовлетворенность. Нам кажется, что неудовлетворенность — это что-то столь простое, но на самом деле это глубоко засевшее чувство, что у нас всего недостаточно. Нам никогда ничего не хватает – и это заставляет нас искать какие-то вещи, которые могли бы заполнить эту пустоту. Разумеется, самый очевидный вариант — это объекты пяти органов чувств, а гнев — это реакция, которая проявляется в уме, кода мы не получаем того, чего хочет наша привязанность. Понимаете? Таковы два базовых омрачения. Мы постоянно мечемся между ними – то в одну сторону, то в другую.
Вопрос: А можно ли получить рекомендации о том, как можно бороться с гневом и привязанностью?
Ответ: Ну, знаете, милый мой, в этом и состоит вся суть буддизма. Конечно, мы разбираем какие-то конкретные моменты, но, в общем-то, на это направлен весь контекст буддийских практик. Мы развиваем способность к сосредоточению, развиваем общее представление о работе нашего ума, видим разные объекты в своем уме; кроме того, есть множество различных техник, которые позволяют нам осуществить все эти этапы – и каждый день мы осуществляем эту работу, производим этот процесс. Мы начинаем яснее все осознавать, развиваем различные навыки – и все это непрерывный процесс.
Вопрос: А что о практике?
Ответ: Я же только что сказала. Это не был сарказм. Что я не оговорила, что упустила?
Вопрос: Что делать, когда мы сидим на подушке для медитации?
Ответ: Я смогу вам все объяснить, только если буду знать, каков ваш исходный уровень – потому что для того, чтобы применять буддийские практики, нужно сначала их освоить, и поэтому мне нужно знать, сколько вы уже освоили. Например, если бы вы попросили меня научить вас теннису, мне сперва – прежде чем вас обучать – нужно было бы узнать, какой у вас уровень игры – ведь есть вероятность, что вы вообщи никогда еще не попадали по мячу. Ситуации могут быть разными.
Вопрос: С чего Вы бы начали учить теннису?
Ответ: Сначала нужно научиться развивать сосредоточение. Занимались ли вы медитацией на дыхании? Простейшая техника концентрации – например, медитация на дыхании. Вот как мы смотрим на свой ум прямо сейчас: мы находимся под слоями всевозможного эмоционального мусора. Мы не можем прекратить мыслительный процесс; у нас там своеобразный эмоциональный суп, в котором мы не можем выделить отдельно страх, панику и тому подобне – и в этом супе мы плаваем.
С чего нам нужно начать? Отстраниться от этого. Пять минут каждое утро нам нужно наблюдать за своим дыханием. При этом наш ум остается на месте, в нем происходят хаотичные процессы, но мы пытаемся не плавать в этом эмоциональном супе – пытаемся отстраниться, отойти в сторону. Вот такое чудесное состояние мы и должны развить.
Настоящая же практика начинается, когда вы встаете с подушки, садитесь в машину и попадаете на красный свет. Вы чувствуете, как в вашем уме поднимается гнев – еще прежде, чем начинаете ругаться. Это и есть практика: вы замечаете эмоцию до того, как она проявится в форме каких-то слов или действий. В этом и состоит вся работа: нам нужно видеть омрачение. Потому что когда вы уже попали в аварию – как в раннее приведенном примере – или когда вы уже поддались гневу, немного поздно что-либо делать; зафиксировать эмоцию нужно было заранее. Ключевой момент здесь — это то, что мы говорим, то, что мы чувствуем – эмоцию; ощущаем гнев. Но настоящий навык, который нам нужно развить, — слушать голос гнева: те слова, которые гнев нам нашептывает.
С точки зрения буддистской психологии, все — всего лишь интерпретация. Все, что мы переживаем, — это определенная точка зрения. Если я безумно, до умопомрачения в вас влюблена – просто крыша слетает! – и привязанность бьет через край, сложно это назвать историей или точкой зрения. Я чувствую: у меня бьется сердце, бегут по коже мурашки; ночами я не могу спать не могу. Вы — мой идеал, решение всех моих проблем; я рождена, чтобы встретиться с вами! То же самое и если я вас ненавижу и планирую через 6 месяцев вас убить. Вы меня безумно бесите, я ругаюсь на вас, слюной брызжу, когда слышу ваше имя. Все это точки зрения.
Хорошо, если мы учимся чувствовать эмоции; но нам нужно научиться слушать их конкретные слова– потому что в конечном итоге, если бы я записала все эти эмоции, выразила бы их в форме текста, эти гнев или привязанность проявились бы в форме конкрентых слов. Он — то, я — сё, а там что-то обстоит так-то и так-то; и все это конкретные искаженные представления о реальности. Поэтому суть того, чтобы быть своим собственным психотерапевтом, собственным психологом — в том, чтобы слушать все эти омрачения: гнев, привязанность, депрессию, низкую самооценку – и понять, что все эти омрачения являются ложными представлениями, неверной оценкой явления или человека.
Нам необходимо проводить такой анализ. Мы используем свою благую сторону – мудрость, которая присутствует в нашем уме, потому что мы подобны множеству детей: в нас есть сердитый ребенок, депрессивный ребенок, напуганный ребенок и так далее – а нам нужно взрастить в себе хороших детей, которые могли бы вести с детьми плохими диалог; и все это для того, чтобы в конце концов мы смогли постепенно перепрограммировать свой ум и настроить его на позитивное восприятие реальности. Это очень медленный процесс, и для того чтобы им заниматься, нужно обладать огромной смелостью. Одна моя подруга-психотерапевт, говорит, что это подобно копанию в собственном дерьме. И это не шутка. Мне ближе сравнение с необходимостью попробовать на вкус собственную рвоту. [смех] Понятно?
Вопрос: Я хотел спросить, как распознать тонкие, легкие, хронические, длительные формы депрессии – неявные формы, которые мы не можем увидеть. Как их распознать?
Ответ: Да, это очень сложно. Как только вы говорите слово “тонкие”, все сразу становится сложно; однако мы находимся на конкретном уровне [развития], и ничего с этим не поделаешь.
Первое, что мы должны сделать, первое, что мы можем сделать, — признать, что у нас есть депрессия, а потом не подводить под это какую-то основу: не говорить, что это химические процессы в моем теле, что таким меня сделали общество или родители и так далее – не делать все хтех вещей, которые для нас привычны. Признавая, что у нас депрессия, что мы сердит, что мы завидуем, нам нужно быть очень бдительными – чтобы не навесить ярлык этого омрачения на наше “я” в целом. Мы должны осознать, что у нас есть депрессия, гнев, понять, что такое эта депрессия, этот гнев или иное омрачение – и признать, что они наши.
Следующая мысль, которая должна возникнуть, — что я могу сделать? При этом мы должны понимать, что это не то, кем мы являемся в действительности; мы можем измениться. Это – половина пути. Обычно же – и в этом вся суть наших проблем – когда мы испытываем гнев или депрессию, мы, например, начинаем депрессовать также и по поводу того, что у нас гнев – или сердиться по поводу того, что у нас депрессия; или же возникает депрессия по поводу депрессии. Формируется такие цепочки – понимаете, о чем я говорю? Это порочный круг.
Итак, первое, что нам нужно делать – и это очень хорошая практика, я не шучу — это распознать те неблагие эмоции, которые мы сейчас способны распознать; признать, что они у нас есть – например, признать, что я действительно испытываю депрессию или сержусь, – а потом сказать: но это не то, кем я являюсь на самом деле. Потому что – как я уже говорила – чем лучше наш уровень концентрации, чем больше в нас осознанности, тем легче нам уловить эти эмоции до того, как они полностью нами овладеют, и тем легче трансформировать их во что-то.
Однако один из ключевых моментов, если мы рассмотрим все это с точки зрения кармы, таков: эти омрачения глубоко засели в нашем уме. Не следует ожидать, что даже в этой жизни мы сможем полностью от них избавиться. Часть того, что мы должны сделать — научиться с этим жить. “С этим” не в смысле как с чем-то конкретным, плотным; нам нужно понять, что в каком-то смысле сама наша жизнь — это работа с нашими депрессией, гневом, привязанностью и тому подобным. Работая с ними, мы постепенно их ослабляем и искореняем.
Часто возникает такая проблема: когда мы начинаем заниматься духовными практиками, мы себе говорим: вот когда я избавлюсь от своих гнева, привязанности, депрессии и так далее – тогда и буду счастлив. Но это ничем не отличается от тех ситуаций, в которых мы себе говорим: когда у меня будет новый парень, новый торт, новая машина, тогда я буду счастлив. Часть нашей практики — научиться жить с этими элементами нашего ума, и научиться быть счастливыми вопреки им – принимать их. Я работаю над ними каждый день и в конечном итоге достигну какого-то результата. Но между нашим нынешним уровнем и полным освобождением от депрессии существует большой временной промежуток. Понятно? Уловили ли вы некий смысл, что я говорю?
Вопрос: Наверное, да. Как дойти до причин? Мы можем обнаружить различные признаки депрессии и, следуя по цепочке причин и следствий, сможем выявить возможную тонкую причину этой депрессии – ту причину в сознании, из которой депрессия возникаетю
Ответ: Здесь нет процесса поиска тонких причин чего-то. Причина того, что мы испытываем депрессию сейчас – в депрессии, которую мы испытывали прежде. Почему прежде у вас была депрессия? Потому что депрессия была и до того. Мы не пытаемся найти первичную депрессию, потому что все равно ее не найдем.
В западной психологии принят такой подход: мы ищем какие-то причины во времени: возвращаемся к детству человека, к тому, как с ним обращались родители, и так далее. Но в буддизме такого подхода нет. Подход буддизма к этим вопросам таков: мы определяем, что проявляется в нашем уме сейчас, и работаем с этой конкретной проблемой – потому что если работать с ней каждый день, то в конечном итоге мы ее изменим. Нам нет смысла возвращаться к какой-то первопричине, к неким тонким причинам; об этом можно не беспокоиться. Понимаете, о чем я?
Подход буддистской психологии таков: нам необходимо определить или найти некую иерархию – некие иерархические взаимоотношения между разными видами омрачений. У нас есть депрессия, и мы понимаем, что депрессия — это глубоко затаенный гнев. А гнев этот возникает потому, что мы не получаем того, чего хотим, потому что у нас есть привязанность, некая глубинная неудовлетворенность. Мы выстраиваем эту цепочку, направляем ее вглубь, а не в прошлое. Понимаете, о чем я? Это совершенно отличный от западного подход. Что думаете?
Вопрос: Почему депрессия — это только затаенный гнев?
Ответ: Если мы поймем это, то поймем и привязанность. Это связано с пониманием привязанности. Привязанность — это постоянная потребность, чтобы все было так, как нам хочется. С момента нашего рождения – не будем уж говорить о прошлых жизнях – это наше нормальное состояние. Вы еще только крошечный ребенок, а у вас уже возникает желание что-то заполучить. Вас не кормят, например; не удовлетворяют ваши желания. А противоположность привязанности — это отторжение. Если желаемого не получает такой человек, как я, он, скажем, пинается и кричит; а у другого человека – например, у вас – может быть иная реакция: вы испытаете некое внутреннее недовольство. Некоторые это выражают вовне, а некоторые затаивают внутри.
Итак, этот процесс разворачивается, возникает новое желание, которое остается неудовлетворенным, и вы его затаиваете снова и снова, и, таким образом, в вашем уме накапливаются, возникает целая гора таких неудовлетворенных желаний. В конечном итоге всё это приводит к тому, что однажды утром мы попросту неспособны вылезти из кровати.
Ежесекундно у нас возникает тысяча разных мыслей, и у каждой из них –какой-то особый голос; а замечаем из них мы только те, у которых самые громкие голоса. Кроме того, в нас присутствуют множество мыслей, с которыми мы не работаем, и множество эмоций, которые мы не замечаем. Не знаю, что тут еще сказать.
Вопрос: То есть нам нужно, скажем, найти причину нашей привязанности, нашей неудовлетворенности – и потом, поговорив с собой, убедить себя, что все это ерунда, потому что это, в общем-то, привязанность или гнев; в конце концов докопаться до подобного уровня.
Ответ: Да, глубже всего сидит привязанность – хотя нет, не глубже всего. Она на самом деле основана на абслолютной вере в обладающее самобытием “я”;, на вере в представлении о неком самостоятельном, постоянном, независимом “я”. Это и есть корень. Именно омрачение сложнее всего распознать. В западных психологических системах для него даже нет подходящего слова. Итак – если уж говорить об уровнях тонкости– мы видим, что каждое из этих омрачений является более тонким по отношению к предыдущему.
В моей жизни, безусловно, преобладал гнев. Стоило мне не получить желаемого, как я взрывалась – как четырехлетний ребенок, о котором я говорила. На то, чтобы распознать гнев и осознать, что причиной его является привязанность, у меня ушли годы буддистской практики. Именно так мы переходим ко все более тонким уровням – чтобы в конце концов обнаружить уровень веры в некое самосущее, самостоятельно существующее, независимое, постоянное “я”. Это самый тонкий уровень. И устранение этого заблуждения и является достижением нирваны. Понятно?
Пока же мы учимся жить со всеми этими дурацкими голосами, которые разговаривают у нас в голове; развиваем в себе мужество и отвагу на то, чтобы с ними работать. В наше время возникает все больше обозначений для различных психических заболеваний: маниакально-депрессивный синдром и тому подобное. Нам кажется, что мы должны каждый из них определить и подобрать определенную таблетку, которая позволит его вылечить; мы ужасно боимся этих заболеваний. Но мы и так все чокнутые! Просто нужно это признать и относиться к этому мужественно. Вы нормальные, потому что сумасшедшие – потому что мы все сумасшедшие. Именно поэтому нам нужно развить мужество и не бояться.
Мне и всем моим шести братьям и сестрам – всем нам! – поставили диагноз “маниакально-депрессивный синдром”; мы эдакая семейка психов. Три из моих сестер пережили полный психический срыв – такой, что их лечили электрошоком. Потом, правда, семья нашла какого-то замечательного психиатра, и он порекомендовал нам принимать литий. Не помню, на какой стадии своего жизненного пути я находилась; кажется, я тогда была радикальной феминисткой – уже после того, как побыла коммунисткой – и мама меня отправила к этому врачу. Но я не хотела принимать его идиотские мужские лекарства, и сказала ему: «Если я и сумасшедшая, то счастлива быть сумасшедшей! Отвали и позволь мне быть безумной!». Так что не бойтесь этого состояния.
Мы очень боимся того, что у нас внутри. Все всё время переживают панические атаки, потому что для нас нестерпимо внешнее развитие событий, нам не нравится то, что происходит в мире; не нравится, что нас бросают мужья, жены и так далее. Нам нужно быть мужественными: нужно предстать перед этим лицом к лицу, а затем научиться наблюдать за своим умом; я не говорю, что нужно просто некое тупое мужество. Ключевой момент – знать, что мы можем измениться.
Вопрос: Что вы можете сказать о случаях, когда тибетские ламы призывают частицу «ла»? Я знаю случаи, когда человек в глубочайшей депрессии вылечивался от нее благодаря ритуалу – при том, что сам работал над своей депрессией очень долго
Ответ: Ну да, это фантастика; помочь способно многое. У меня, например, был ишиас – проблема с нервными окончаниями в области ног. Какую бы форму лечения я ни пробовала, ничего не помогало. Затем мои друзья спросили ламу Лхундрупа* в монастыре Копан: “Какую практику нам выполнять для здоровья Робины?” Каждый день, во время обеда, друзья выполняли для меня практику Белой Тары. После этого я прошла один-единственный сеанс акупунктуры – и полностью исцелилась! Так что многое возможно – ведь с буддийской точки зрения сила ума невероятна; мы очень многого можем достичь.
Вопрос: Насколько я поняла, на начальном пути, на котором мы сейчас находимся, важно научиться именно саморефлексии, т.е. наблюдать за своими эмоциями, за своим поведением и осознавать, что мы несем ответственность именно за то, что мы посылаем во внешний мир – не опираясь на какие-то мифы, сказки и тому подобное.
Ответ: Ну да, грубо говоря, то, что вы сказали, правильно: это развитие ответственности. Мы развиваем практический навык концентраци – это совершенно необходимо, чтобы у нас была хотя бы способность слышать свои собственные мысли, при этом как бы отстраняясь от них. Например, если мы в пять утра не можем уснуть, лежим в кровати и думаем, мы как бы плаваем в неком эмоциональном супе, и при этом не осознаем свои эмоции. Поэтому главный навык, который нам необходимо развить — это своего рода разумное самонаблюдение. Однако правильно воспринимать то, что мы видим в своем уме, мы сможем, только если поймем, что у нас там находится.
Разумеется, в мире есть много разных представлений о том, что такое ум; можно вспомнить Фрейда или Юнга. Есть и будиийский взгляд. Мы используем совершенно общие, обычные слова: ревность, зависть и тому подобные. Но Будда применяет когнитивный подход: он говорит о том, что нам нужно перейти от чувства к тем мыслям, которые лежат в основе этого переживания; понять, что депрессия, гнев, низкая самооценка, страх и так далее — это эдакие лжецы. Понимаете, о чем я? Вот этот навык нам необходим.
Далее нам необходимо вести спор с тем, что эти лжецы нам предлагают. Разумеется, с буддийской точки зрения, одного этого не достаточно – наш ум не обладает достаточной силой. Поэтому человек, который занимается более обширным комплексом буддийских практик – например, в тибетской традиции – станет использовать мантры и другие практики, которые придают нашему уму дополнительную силу. Но заниматься этими практиками или нет — каждый должен выбирать сам.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, трудно ли быть монахиней?
Ответ: Очень просто. Я ужасная эгоистка; у меня ни мужа, ни детей, ни ипотеки, ни дома, ни имущества, ни страховки, ни зарплаты, ни работы, ничего. И я разъезжаю по миру, куда хочу — это совершенно прекрасно.
Вопрос (продолжение): На сайте были слова Робины о самой себе; некое короткое резюме, в котором говорилось, что она была коммунисткой, феминисткой, а потом она стала буддисткой, познакомилась с учителями и настали 30 лет – и это были самые трудные 30 лет.
Ответ: Да; я при этом говорила не о монашестве, а о работе над своим умом – ведь нужно бороться с застарелыми привычками возлагать вину на кого-то вовне или винить себя, нужно работать с этим всем, принимать ответственность, и это тяжелая работа – которая при этом нравится. Но с монашеством все просто.
Я, конечно, шучу – но это не шутка. Даже в детском возрасте меня интересовали вопросы счастья, джаз, секс, рок-н-ролл и так далее. С младых ногтей, когда я думала о том, чтобы жить с кем-то – с каким-то одним партнером – мне это казалось подобным тюремному заключению. Одна из моих сестер, когда слегка выпивала, говорила, что у меня синдром Аспергера – синдром человека, которые не приспособлен к социальной реальности: потому что у меня не было ни мужа, ни постоянных отношений. С мирской точки зрения, я была совершенно ненонрмальной – но может быть я действительно «того»!
Вопрос: Уважаемая Робина, а Вы будете нам рассказывать, в чем смысл всех мантр, ритуалов? То есть моему западному уму понятно, для чего нужна работа со своим умом, для чего нам нужно контролировать какие-то определенные эмоции. А для чего еще в буддизме присутствует чтение определенных текстов, определенные ритуалы?
Ответ: Да-да, милая, я все это разберу.
Вопрос: Последний вопрос — по поводу учителя. В буддизме говорится, что надо найти себе учителя, причем проверить, насколько он подходит тебе: ты можешь общаться с одним, с другим, с третьим человеком – то есть с потенциальным учителем. Они передают какие-то вещи. Не будет ли от этого вреда? Допустим, ты общаешься с человеком, которого ты сначала вроде бы считаешь учителем, думаешь, что он тебе подходит, а потом ты думаешь, что нет. Ведь происходит передача мантр и тому подобное.
Ответ: Мы это потом разберем.
Вопрос: Для того чтобы постичь то, что является истиной, истиной ума, нам необходимо полностью избавиться от желаний. Но желание постичь истину ума – то, каким именно все является – тоже является желанием.
Ответ: Нет, это неправильное понимание; нужно понимать разницу между словами “хотеть чего-то” и “быть привязанным к чему-то” — это совершенно разные состояния ума. Давайте посмотрим на то, как мир сейчас устроен; с этой точки зрения, перед тем, как я выйду за дверь, я должна сказать: хочу выйти за дверь. Понимаете? Если у меня не будет желания выйти за дверь, то мне придется всю жизнь здесь просидеть. Это не привязанность, а практический способ добраться домой. А вот если я захочу выйти за дверь, а вы ко мне подойдете и захотите о чем-то поговорить, и я вам скажу: «Извините, я уже выхожу» – и выйду, вот тогда это будет означать, что я привязана. Понимаете о чем я? Привязанность — это подобная невротическая, неудовлетворенная, навязчивая потребность, которую мы добавляем к нашему желанию. Понимаете?
Вопрос: Я понимаю, но пока неясно, как над этим работать.
Ответ: Дорогая, это тот же ответ, который я дала вашему соседу. Шаг за шагом. Первый шаг — это: “О, хорошо описали, мне это нравится, я бы хотела этим заняться”. Затем вы начинаете изучать разные методы, и потом продолжаете в своем темпе. Понимаете, здесь как бы реклама такая, маркетинг, чтобы все восхитились, чтобы зародился энтузиазм. Но все остальное — в ваших руках. Понимаете?
Вопрос: Последний вопрос. А достигали ли вы этого ощущения нирваны, хотя бы частично, хотя бы кусочек – состояние, в котором вы все поняли?
Ответ: Нет, нирвану нельзя пережить лишь на секунду; такое невозможно. Нельзя пережить мгновение нирваны – состояния ума, в котором мы полностью устранили все омрачения и коренное омрачение — цепляние за самосущее «я». Когда мы его достигаем, оно продолжается бесконечно. Это как спросить: ты когда-нибудь идеально исполнял вот эту пьесу Моцарта? Если бы вы исполнили ее идеально один раз, то могли бы идеально исполнят ее снова, и снова, и снова – потому что вы проделали все необходимые приготовления; это не некая вспышка, это результат тяжелой работы. Понятно?
Вопрос: Просто многие учителя достигли этого состояния, и они возвращаются из сострадания к нам, людям. Я думала, может, у Вас было такое состояние, и Вы вернулись исключительно из сострадания?
Ответ: Ну, я не думаю – честно не думаю, что я такая. Я просто старая толстая австралийская монахиня. Стараюсь, как могу, как и все.
Вопрос: Мне кажется, Вы что-то не договариваете.
Ответ: Да ладно (смеется).
Хорошо, давайте закончим. Мы находились были на протяжении двух часов. Эти два часа мы зарождали различные мысли, и каждая из этих мыслей — это карма: действие, которое оставляет отпечатки в уме, семена в нашем уме. Итак, мы думаем: как замечательно! Два часа мы занимались садоводством! Пусть мы взрастим эти семена, чтобы развить свой потрясающий потенциал – сколько бы на это ни ушло времени – развить наш потенциал ради нашего блага и ради блага других живых существ.
[Молитвы посвящения заслуг]
ГЕ ВА ДИ ЙИ НЬЮР ДУ ДАГ
Силой той благой заслуги, что создана этой добродетелью,
ЛА МА САНГЬЕ ДРУБ ГЬЮР НЭ
Пусть я без промедления достигну состояния гуру-будды
ДРО ВА ЧИГ КЬЯНГ МА ЛЮ ПА
И приведу всех без исключения живых существ
ДЕ ЙИ СА ЛА ГЁ ПАР ШОГ
К этому состоянию полной пробужденности.
ЧЖАНГ ЧУБ СЕМ ЧОГ РИН ПО ЧЕ
Пусть высшая драгоценность — бодхичитта —
МА КЬЕ ПА НАМ КЬЕ ГЬЮР ЧИГ
Зародится в тех, в ком еще не зародилась.
КЬЕ ВА НЬЯМ ПА МЕ ПАР ЯНГ
В ком зародилась, пусть не убудет,
ГОНГ НЭ ГОНД ДУ ПХЕЛ ВАР ШОГ
А все более и более возрастает.
Всем большое спасибо. Вы, русские, мне нравитесь!
* Лама Лхундруп – покойный настоятель монастыря Копан.
[Отредактированная расшифровка лекции, прочитанной в мае 2011 года в Москве]
Перевод с английского дост. Лобсанг Тенпа
